Кинотексты
Молодые авторы о кино
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 14 ИЮЛЯ 2021
БЕРЕГИСЬ АВТОМОБИЛЯ: ГАМЛЕТ НА «ВОЛГЕ»
Эльдар Рязанов экранизирует миф о советском Робине Гуде, который разбазаривает имущество взяточников и спекулянтов и творит благие дела
БЕРЕГИСЬ АВТОМОБИЛЯ: ГАМЛЕТ НА «ВОЛГЕ»
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 14.07.2021
Эльдар Рязанов экранизирует миф о советском Робине Гуде, который разбазаривает имущество взяточников и спекулянтов и творит благие дела
БЕРЕГИСЬ АВТОМОБИЛЯ: ГАМЛЕТ НА «ВОЛГЕ»
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 14.07.2021
Эльдар Рязанов экранизирует миф о советском Робине Гуде, который разбазаривает имущество взяточников и спекулянтов и творит благие дела
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссеры: Эльдар Рязанов
Страна: СССР
Год: 1966
Батенька, да тут Эльдар Александрович в нуар играть удумал! Хотя пахнет здесь скорее французским поларом. Ну или страстями по Хичкоку на крайняк. Тащемта, советский нуар — это, товарищи, «Иван Лапшин», а вот «Берегись автомобиля» Рязанова — совсем другая история…
Ладно-ладно, тезис не воробей, вылетит — не поймаешь. Даже словами разбрасываться надо уметь. Вот литератор Илья Эренбург как-то написал на титульном листе очередной рукописи неказистое «оттепель», так до сих пор этим словцом величают период десталинизации Союза. Эпоху «невинности», когда цензоры в СССР были относительно травоядными, а киношники менее мнительными.
Именно в эту пору не то надежд, не то горькой рефлексии по ушедшему лихолетью, Эльдар Рязанов, уже снявший «Карнавальную ночь», но еще не изобретший фабулы «Служебного романа», предпринял кроткую попытку отзеркалить западный нуар в формате комедийного детектива. Имя фильму дали буквально вырванное из советской речи, из официозных инструкций и дорожных предупреждений — «Берегись автомобиля».
Страна: СССР
Год: 1966
Батенька, да тут Эльдар Александрович в нуар играть удумал! Хотя пахнет здесь скорее французским поларом. Ну или страстями по Хичкоку на крайняк. Тащемта, советский нуар — это, товарищи, «Иван Лапшин», а вот «Берегись автомобиля» Рязанова — совсем другая история…
Ладно-ладно, тезис не воробей, вылетит — не поймаешь. Даже словами разбрасываться надо уметь. Вот литератор Илья Эренбург как-то написал на титульном листе очередной рукописи неказистое «оттепель», так до сих пор этим словцом величают период десталинизации Союза. Эпоху «невинности», когда цензоры в СССР были относительно травоядными, а киношники менее мнительными.
Именно в эту пору не то надежд, не то горькой рефлексии по ушедшему лихолетью, Эльдар Рязанов, уже снявший «Карнавальную ночь», но еще не изобретший фабулы «Служебного романа», предпринял кроткую попытку отзеркалить западный нуар в формате комедийного детектива. Имя фильму дали буквально вырванное из советской речи, из официозных инструкций и дорожных предупреждений — «Берегись автомобиля».
В Москве образца 1966 года объявился горе-пикаро, смахивающий и на чаплинского Бродягу, и на князя Мышкина из «Идиота» Достоевского, и на Дон Кихота, вместо коня Росинанта оседлавшего мосфильмовскую «Волгу» ГАЗ-21. Эдакий «Робин Гуд нашего времени», который угоняет машины жуликов, что живут на нетрудовые доходы, перепродает краденые легковушки жуликам понаглее, а навар переводит в детские дома. Фамилия у благородного вора — Деточкин, а играет его «Гамлет всея Союза» Иннокентий Смоктуновский, даже в картине Рязанова вынужденный изображать принца датского. Ведь главный (анти)герой «Берегись автомобиля», экс-шофер, действующий страховой агент и лихой автоугонщик, на досуге играет в народном театре, не поверите, Гамлета. Более того, в той же труппе числится следователь Подберезовиков (Олег Ефремов), которому и поручено расследовать дело о таинственном воришке. Вот она, концентрированная ирония судьбы по Эльдару Рязанову.
История эта родилась из городской легенды, которую режиссер слышал от разных людей в столице, в Ленинграде, даже в Одессе. Не просто бродячее сказание, а национального масштаба обертон, который идеально лег на гармонику шумных московских улиц. Тех самых, где табачные ларьки стояли на каждом углу и, коли «Беломор» не завезли, то приходится затариваться сигаретами «Друг»: 30 копеек пачка, с собачкой на этикетке. Правда, закадровый нарратор, озвученный Юрием Яковлевым, намекает, что действие фильма разворачивается «неизвестно где», да только виды оживленной Варварки и Сретенских ворот не обманут прозорливого москвича.
Да, это она самая, Белокаменная, Нерезиновая, Первопрестольная, Златоглавая. Застывшая во времени, когда кассиров просили товар не «пробить», а «выписать». Москва, по которой еще не прошелся хуциевский «июльский дождь» — главная метеорологическая метафора эпохи открытости и всепрощения. Монохромная, самую малость придурковатая Москва Рязанова, которая смогла переварить Калатозова с Данелией, но пала перед стилистическими заискиваниями Эльдара Александровича. Как пить дать, на стене в кабинете мента-театрала вместо портрета Дзержинского будет висеть картина с увешанным медалями Станиславским. При любой погоде да при любом раскладе герои будут облачены в грузные тренчкоты и шляпы-стетсоны, словно нечистые на руку парижане из «Стукача» Жан-Пьера Мельвиля. У Хичкока подглядим погони, у Уэллса — светотень и панорамы, у Жюля Дассена — строптивую пейзажность и натурные съемки.
История эта родилась из городской легенды, которую режиссер слышал от разных людей в столице, в Ленинграде, даже в Одессе. Не просто бродячее сказание, а национального масштаба обертон, который идеально лег на гармонику шумных московских улиц. Тех самых, где табачные ларьки стояли на каждом углу и, коли «Беломор» не завезли, то приходится затариваться сигаретами «Друг»: 30 копеек пачка, с собачкой на этикетке. Правда, закадровый нарратор, озвученный Юрием Яковлевым, намекает, что действие фильма разворачивается «неизвестно где», да только виды оживленной Варварки и Сретенских ворот не обманут прозорливого москвича.
Да, это она самая, Белокаменная, Нерезиновая, Первопрестольная, Златоглавая. Застывшая во времени, когда кассиров просили товар не «пробить», а «выписать». Москва, по которой еще не прошелся хуциевский «июльский дождь» — главная метеорологическая метафора эпохи открытости и всепрощения. Монохромная, самую малость придурковатая Москва Рязанова, которая смогла переварить Калатозова с Данелией, но пала перед стилистическими заискиваниями Эльдара Александровича. Как пить дать, на стене в кабинете мента-театрала вместо портрета Дзержинского будет висеть картина с увешанным медалями Станиславским. При любой погоде да при любом раскладе герои будут облачены в грузные тренчкоты и шляпы-стетсоны, словно нечистые на руку парижане из «Стукача» Жан-Пьера Мельвиля. У Хичкока подглядим погони, у Уэллса — светотень и панорамы, у Жюля Дассена — строптивую пейзажность и натурные съемки.
Подражание — высшая степень похвалы. Гайдай любил Линдера и, внезапно, Антониони, Тарковский — Бергмана и Брессона, Смирнов — Феллини и Висконти. Рязанов неровно дышал в сторону «черного» кинематографа. Не столько из-за нежнейших чувств, сколько из-за академического интереса: «А как бы мне, советскому режиссеру, впихнуть запретный жанр в «оттепельную» риторику?» Звучит как вызов.
Впрочем, если отбросить оммажи Западу с лютым кар-чейзом, тревожным саксофоном и народным мстителем на правах протагониста, то перед зрителем предстанет в стельку рязановская трагикомедия о чудны́х уголовниках, предвосхищенная в «Дайте жалобную книгу» и повторно утилизированная в «Стариках-разбойниках». Деточкин, человек со «смешным сердцем», которое, как известно, «смешнее день ото дня», постоянно балансирует на острие сценарного ножа. Он не скрывает своих преступлений и никому никогда не врет, ни матери, поклоннице «кулинарного гения» Александра Дюма, ни невесте Любе, водителю троллейбуса, ни дерзким правоохранителям. Юродивого и безгранично доброго, его трясет при малейшем порыве взяточничества и лихо заносит на перекрестках уморительных ситуаций. Как, например, в той сцене, где он кое-как отнекивается от мольбы случайного попутчика прокатиться до Курского вокзала на угнанном авто со словами: «Вы становитесь соучастником!».
Гонять балду не выйдет! Стычек с законом не избежать! Верно, кому угодно, кроме гражданина Деточкина. «Тебя в тюрьму посодют, а ты не воруй!», — с командирским гонором восклицает персонаж Анатолия Папанова, обращаясь к своему зятю-спекулянту в исполнении Андрея Миронова. Именно ему принадлежит та «Волга», которую успешно скоммуниздил герой Смоктуновского, а теперь как ошалелый несется по шоссе прочь от милиционера на глохнущем мотоцикле «Урал». Деточкин сматывает удочки на надежном как швейцарские часы агрегате, собранном на конвейерах Горьковского автомобильного завода, который разыскивает ищейка Подберезовиков. Ветеран и настоящий борец за справедливость, чтящий Шекспира и древнюю песню Бориса Скобина со строками: «Иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка». И он же, поборник закона и во все поля хороший коп, выступая в качестве свидетеля в районном суде по делу Деточкина, объявит ставшее крылатым: «Он, конечно, виноват. Но он… не виноват!».
А дальше что? Троллейбус, лысая голова, улыбка до ушей и пустой карман пальто, еще не отвыкший от тяжести набора воровских отмычек. «Здравствуй, Люба. Я вернулся», — возвещает бывший зэк Деточкин. Пускай и с горчинкой, но хэппи-энд. Гамлет проткнул шпагой Лаэрта. Занавес.
Впрочем, если отбросить оммажи Западу с лютым кар-чейзом, тревожным саксофоном и народным мстителем на правах протагониста, то перед зрителем предстанет в стельку рязановская трагикомедия о чудны́х уголовниках, предвосхищенная в «Дайте жалобную книгу» и повторно утилизированная в «Стариках-разбойниках». Деточкин, человек со «смешным сердцем», которое, как известно, «смешнее день ото дня», постоянно балансирует на острие сценарного ножа. Он не скрывает своих преступлений и никому никогда не врет, ни матери, поклоннице «кулинарного гения» Александра Дюма, ни невесте Любе, водителю троллейбуса, ни дерзким правоохранителям. Юродивого и безгранично доброго, его трясет при малейшем порыве взяточничества и лихо заносит на перекрестках уморительных ситуаций. Как, например, в той сцене, где он кое-как отнекивается от мольбы случайного попутчика прокатиться до Курского вокзала на угнанном авто со словами: «Вы становитесь соучастником!».
Гонять балду не выйдет! Стычек с законом не избежать! Верно, кому угодно, кроме гражданина Деточкина. «Тебя в тюрьму посодют, а ты не воруй!», — с командирским гонором восклицает персонаж Анатолия Папанова, обращаясь к своему зятю-спекулянту в исполнении Андрея Миронова. Именно ему принадлежит та «Волга», которую успешно скоммуниздил герой Смоктуновского, а теперь как ошалелый несется по шоссе прочь от милиционера на глохнущем мотоцикле «Урал». Деточкин сматывает удочки на надежном как швейцарские часы агрегате, собранном на конвейерах Горьковского автомобильного завода, который разыскивает ищейка Подберезовиков. Ветеран и настоящий борец за справедливость, чтящий Шекспира и древнюю песню Бориса Скобина со строками: «Иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка». И он же, поборник закона и во все поля хороший коп, выступая в качестве свидетеля в районном суде по делу Деточкина, объявит ставшее крылатым: «Он, конечно, виноват. Но он… не виноват!».
А дальше что? Троллейбус, лысая голова, улыбка до ушей и пустой карман пальто, еще не отвыкший от тяжести набора воровских отмычек. «Здравствуй, Люба. Я вернулся», — возвещает бывший зэк Деточкин. Пускай и с горчинкой, но хэппи-энд. Гамлет проткнул шпагой Лаэрта. Занавес.
Вот такие чудеса на виражах. Рязанова-шестидесятника волнует не ирония судьбы, а судьба иронии. Драпировка «черного» кинематографа на кинематограф соцреалистического толка, изобретение положительного героя вне рыцарской системы координат. «Берегись автомобиля», фильм черно-белый с рождения, никогда не метался между «черными» и «белыми» рамками морали. Это тонкая, умная комедия, которая и детективом-то не является, а всего лишь заигрывает с его формулой, о чем открыто заявляется в самом начале картины:
«Зритель любит детективные фильмы. Приятно смотреть картину, заранее зная, чем она кончится. И вообще, лестно чувствовать себя умнее авторов».
Редактор: Лена Черезова
«Зритель любит детективные фильмы. Приятно смотреть картину, заранее зная, чем она кончится. И вообще, лестно чувствовать себя умнее авторов».
Редактор: Лена Черезова
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
