ОБХОД: НА КРАЮ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Оказавшись вдали от людей, рекламы и шумных дорог, дети вынуждены бродить по горячим пескам потерянного рая среди местных представителей фауны: ящериц, змей, попугаев, скорпионов и кенгуру. На своём пути они встречают аборигена, совершающего ритуал инициации под названием «обход» (в другой трактовке перевода: «бродяжничество»). Герои начинают комичный диалог с представителем племени, который ещё, вероятно, не вступал до этого в контакт с пришлыми белыми людьми. Они требуют воду, неумело жестикулируя перед лицом дикаря. Пытаются по слогам произнести слово «water», в надежде перешагнуть через лингвистический барьер. Английский ведь должны знать все. И австралийский абориген тут не исключение. Актёр Дэвид Галпилил, исполнивший роль туземца, поражает экранной харизмой в сочетании с пластикой атлетически сложенного тела и танцевальными навыками. После премьеры фильма «Обход», он стал национальной и международной звездой. Даже успел лично познакомиться с Джоном Ленноном, Бобом Марли, Мухаммедом Али и Брюсом Ли. Все они по достоинству оценили талант юного актёра и танцора родом из Австралии, который так прекрасно проявил себя в игровом кино. Фильм Николаса Роуга впервые представил миру деконструкцию ритуалов и ценностей западного общества методами визуальной антропологии и этнографии вкупе с формалистскими теориями монтажа. Режиссёр собрал зеркало, в котором одновременно отразились особенности быта неконтактных племён Океании и прелести западной капиталистической утопии.

Метод Роуга, далекий от следования принципам Cinema Verite и постулатов этнографического кино Жана Руша, базируется на диалектическом монтаже, в рамках которого повествование рождается из столкновения кадров. Нежное обнаженное тело девушки в воде рифмуется с кадрами жестокой охоты на животных, обугленное тело отца, возникающее в мыслях мальчика, экспозиционно накладывается на крупный план его лица. Мы видим множество других визуальных новаторских решений масштабирования и построения сцен, где на стыке монтажных фраз высекается искра смысла. А в самом кадре остаётся лишь чистая визуальная эстетика: изображения животных, насекомых и птиц, детали природы, климата и человеческого тела.

Осознав, что законы цивилизации в пустыне не играют никакой роли, дети вновь обретают свой утерянный рай. Забыв о городской повседневности, они наслаждаются природой, смывая с себя краски социального статуса. Их одежда, маркированная под униформу английских колониальных завоевателей, одиноко свисает на дереве, пока они купаются в реке, трапезничают свежеприготовленным мясом животного и рисуют на теле незамысловатые узоры. Кажется, что этнокультурная магия всё же победит, но тоска по цивилизации заставляет их ностальгически обращаться к «белому» прошлому и вспоминать о дорогах, вкусной еде, промышленном производстве и частной собственности.

Камера Николаса Роуга создаёт на экране микрокосм природного ландшафта Австралии. Она исследует пустыню как живой организм, и порой даже трещины в песке начинают напоминать чешуйки ящерицы. Люди здесь, как и в фильмах Антониони, - крупицы на фоне всепоглощающего молчаливого пространства. Пришельцы на девственных землях, страдающих от браконьеров и промышленных компаний. Западноевропейская эстетика беспощадно вторгается в черты национального искусства местных жителей: слепленные из гипса уродливые статуи кенгуру в одной из сцен фильма вызывают в памяти картину Алена Рене, Криса Маркера и Гислена Клоке «Статуи тоже умирают». И это действительно так. Умирают статуи, искусство, земля и традиционный быт немногочисленных сохранившихся племён. На обломках хаоса шествует и процветает западная цивилизация. Разделяй, уничтожай и властвуй.

Режиссёр умело манипулирует вниманием зрителей, намеренно сопоставляя точку зрения камеры с пристальным «мужским взглядом», который то и дело пытается заглянуть под юбку главной героини. Неудобные ракурсы и монтажные переходы сбивают координацию в пространстве и выводят из строя внутренний компас, заставляя зрителя плыть наугад. К неизведанным землям, где нет супермаркетов, стеклянных домов, электричества и кино. «Я ясно помню сияние той потерянной земли. Я ходил по её счастливым тропам. Но мне нет туда возврата».