В «Пределе контроля», в картине медлительной, бессобытийной и падкой на пустословие, имеется и музыка Шуберта, и завораживающие панорамы испанских городов, и известные актеры на правах одноразовых собеседников Одиночки. Однако в этом фильме нет пространства для прилагательных превосходной степени. Так же, как японские барабаны кодо, при всей простоте их конструкции, выдают неописуемую палитру звуков только за счет бойкости и слаженности музыкантов, что ими оперируют, картина Джармуша порождает густую тучу трактовок буквально из ничего. «Одна палка, два струна, я хозяин вся страна», — как говаривают в народе: минимум инструментов, максимум отдачи.
Какое-то кино создано для того, чтобы его смотрели — шумные блокбастеры, тихие мелодрамы, пронзительные широкоформатные мультики. Какое-то создано для того, чтобы его обсуждали — все, к чему применим термин «авторское», то, что провоцирует дискуссии и споры. «Предел контроля» Джима Джармуша является спорным фильмом по всем направлениям, особенно в разрезе подачи, и в своем нутре обреченным на диспут. Там, где автор данной рецензии может увидеть пособие по самоорганизации и self-менеджменту, одни заприметят бездарную буддистскую околесицу, другие — метафору борьбы людей творчества против людей капитала, а третьи без задней мысли выключат кино на двадцатой минуте и…
И правильно сделают, раз их пределы контроля решили ограничится именно таким хронометражем. The Limits of Control — не место для безбашенного Push It To The Limit.
В одном из эпизодов фильма к Одиночке подсаживается героиня Тильды Суинтон. После произнесения кодового вопроса («Вы не говорите по-испански?») она начинает вещать протагонисту о кинематографе. Девушка вспоминает имена Альфреда Хичкока с Орсоном Уэллсом, а в какой-то момент заявляет, что лучшее кино похоже на сон — после просмотра ты его вроде бы и помнишь, а вроде бы и нет. Через пару склеек зритель увидит, как двое испанских чернорабочих тащат по улице увесистую ванну в слоу-мо. Куда, зачем и почему? Непонятно, однако это он и есть — озвученный устами Суинтон кинообраз, который, подобно грезе, забудется в качестве фрагмента киноленты, но надолго осядет в памяти как символ. Символ того, что «Предел контроля» Джармуша, будто бы не желающий до нас ничего доносить, что-то в итоге донес. И выгнать силуэты этих работяг из головы не получится, равно как и слова персонажа Тильды, которыми она завершает беседу с Одиночкой: «Иногда мне по душе, когда герои фильма просто сидят и молчат».
Суинтон замолкает. Одиночка замолкает. И мы, пожалуй, тоже к ним присоединимся. Таков предел нашего контроля. Таков предел нашей свободы, которая обретает сладость лишь при наличии ограничений.