Кинотексты
Молодые авторы о кино
АНДРЕЙ ВОЛКОВ | 13 ЯНВАРЯ 2023
ФАБЕЛЬМАНЫ: О БЕССМЕРТНОМ ИСКУССТВЕ, О БЕССМЕРТНОМ КИНО
Неожиданная исповедальная картина от одного из лидеров американского зрелищного кинематографа
ФАБЕЛЬМАНЫ: О БЕССМЕРТНОМ ИСКУССТВЕ, О БЕССМЕРТНОМ КИНО
АНДРЕЙ ВОЛКОВ | 13.01.2023
Неожиданная исповедальная картина от одного из лидеров американского зрелищного кинематографа
ФАБЕЛЬМАНЫ: О БЕССМЕРТНОМ ИСКУССТВЕ, О БЕССМЕРТНОМ КИНО
АНДРЕЙ ВОЛКОВ | 13.01.2023
Неожиданная исповедальная картина от одного из лидеров американского зрелищного кинематографа
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: Стивен Спилберг
Страны: США
Год: 2022
Утверждения о том, что Стивен Спилберг вовсе не живой классик американского кино, а чуть ли не олицетворение всего худшего в массовой культуре, пусть редко, но встречаются в среде снобов, делящих киноискусство на европейский артхаус и массовый Голливуд. Мы не станем вспоминать множество серьезных драм, которые за свою жизнь Спилберг снял наряду с фантастикой, триллерами и приключениями. Всежанровость режиссера, вполне обычная для американских постановщиков, часто играла против его репутации талантливого мастера кино, как и внушительный коммерческий успех многих его постановок.
Стивен Спилберг в своих лентах стремился не столько к соединению классических сюжетов, по принципу постмодернистской мозаики, или к деконструкции жанровых оболочек, как Джим Джармуш. Скорее, он не столько старался воскресить сам дух старого кино, того самого «Золотого Голливуда», на котором он вырос, сколько передать юношеское романтически-восторженное отношение к кино, когда мозг еще не находится в плену множества умных книжек, просмотренных фильмов, споров и дискуссий. Это просто детская наивная радость от того, что тени на экране движутся — появляются и исчезают призраки, пришедшие как будто из другой реальности. Ведь кино — это одновременно и запечатление времени, как утверждал Андрей Тарковский, и осмысление его. Никуда не деться от авторского начала. А иначе зачем вообще брать камеру в руки и тратить пленку, если тебе нечего сказать?
Страны: США
Год: 2022
Утверждения о том, что Стивен Спилберг вовсе не живой классик американского кино, а чуть ли не олицетворение всего худшего в массовой культуре, пусть редко, но встречаются в среде снобов, делящих киноискусство на европейский артхаус и массовый Голливуд. Мы не станем вспоминать множество серьезных драм, которые за свою жизнь Спилберг снял наряду с фантастикой, триллерами и приключениями. Всежанровость режиссера, вполне обычная для американских постановщиков, часто играла против его репутации талантливого мастера кино, как и внушительный коммерческий успех многих его постановок.
Стивен Спилберг в своих лентах стремился не столько к соединению классических сюжетов, по принципу постмодернистской мозаики, или к деконструкции жанровых оболочек, как Джим Джармуш. Скорее, он не столько старался воскресить сам дух старого кино, того самого «Золотого Голливуда», на котором он вырос, сколько передать юношеское романтически-восторженное отношение к кино, когда мозг еще не находится в плену множества умных книжек, просмотренных фильмов, споров и дискуссий. Это просто детская наивная радость от того, что тени на экране движутся — появляются и исчезают призраки, пришедшие как будто из другой реальности. Ведь кино — это одновременно и запечатление времени, как утверждал Андрей Тарковский, и осмысление его. Никуда не деться от авторского начала. А иначе зачем вообще брать камеру в руки и тратить пленку, если тебе нечего сказать?
«Фабельманов» некоторые критики уже успели окрестить лучшим фильмом Спилберга за последние 20 лет, то есть как минимум с момента выхода в свет «Искусственного разума». То был последний фильм режиссера, где он отвечал за сценарий. Объяснение этому простое — еще в 1995 году сам Стэнли Кубрик обратился к Спилбергу с предложением экранизировать рассказ Брайана Олдисса «Суперигрушек хватает на все лето» после долгих лет производственного ада. В память о выдающемся режиссере Спилберг и снял этот фильм.
«Фабельманы» — не первый автобиографический фильм режиссера. Свои военные драмы «Список Шиндлера» и «Спасти рядового Райана» он снимал не основе воспоминаний отца, который был участником Второй Мировой войны и потерял во время Холокоста своих близких. Тему антисемитизма, с которым он впервые столкнулся в школьные годы, режиссер затронул и в «Фабельманах». Однако атмосфера фильма, лирико-романтическая, даже ностальгическая, совершенно не похожа на мрачный реализм «Списка Шиндлера» или «Спасти рядового Райана».
Подойдя к закату своей творческой деятельности (в декабре режиссеру исполнилось 76 лет), Стивен Спилберг решил не столько вернуться в детство, сколько воссоздать навсегда ушедшую эпоху 1950−1960-х такой, какой запомнил ее в юности. Постановщик точен в деталях интерьера своего дома, примет времени, точнее, своего впечатления об этом времени; актеры Мишель Уильямс и Пол Дано досконально скопировали не только характеры, но и внешний вид его родителей. Вроде бы режиссер нигде не погрешил против истины, отказавшись снимать автобиографические фантазии а-ля «Восемь с половиной» и «Амаркорда» Феллини. В то же время едва ли уместно сравнивать «Фабельманов» с «Фанни и Александр», последней для большого кино работой реалиста Ингмара Бергмана, ведь шведский режиссер испытывал непреодолимую страсть к глубинному психологизму, детально анализируя характеры героев и мотивацию их поступков даже в своем самом автобиографическом полотне.
Спилберг, напротив, стремится дистанцироваться от психологии. Даже болезненный для будущего режиссера развод его родителей постановщик показывает сквозь призму увлечения Сэма Фабельмана кино, вплоть до того, что он впервые заметил явно недружеский интерес к другу семьи Бенни со стороны своей матери, когда монтировал фильм. Нельзя не отметить изящную параллель постановщика с сюжетом «Фотоувеличения», где главный герой также узнавал пикантные подробности из частной жизни, проявляя фотографии. Юный Фабельман воспринимает окружающий мир сквозь фокус камеры, мыслит сюжетами будущих фильмов и мечтает просто снимать кино. Камера для Сэма не только способ поделиться своим видением мира, но и своего рода возможность абстрагироваться от жизненных проблем, жить искусством. Дядя Борис, цирковой артист, не просто так говорит Фабельману, что искусство требует жертв. В контексте фильма это не банальная фраза. Пусть внешне личная жизнь Спилберга сложилась вполне успешно, увлечение кино забирало время от его семьи и друзей. С самой школы Фабельман был добрым, эксцентричным, немного застенчивым, явно отличающимся от всех прочих ребят, что провоцировало насмешки. Поэтому воображаемый мир, который он создавал на основе реальности, попавшей в кадр его камеры, привлекал Фабельмана больше, ведь в мире творчества он способен управлять событиями и пересоздавать реальность в соответствии с игрой своего воображения.
«Фабельманы» — не первый автобиографический фильм режиссера. Свои военные драмы «Список Шиндлера» и «Спасти рядового Райана» он снимал не основе воспоминаний отца, который был участником Второй Мировой войны и потерял во время Холокоста своих близких. Тему антисемитизма, с которым он впервые столкнулся в школьные годы, режиссер затронул и в «Фабельманах». Однако атмосфера фильма, лирико-романтическая, даже ностальгическая, совершенно не похожа на мрачный реализм «Списка Шиндлера» или «Спасти рядового Райана».
Подойдя к закату своей творческой деятельности (в декабре режиссеру исполнилось 76 лет), Стивен Спилберг решил не столько вернуться в детство, сколько воссоздать навсегда ушедшую эпоху 1950−1960-х такой, какой запомнил ее в юности. Постановщик точен в деталях интерьера своего дома, примет времени, точнее, своего впечатления об этом времени; актеры Мишель Уильямс и Пол Дано досконально скопировали не только характеры, но и внешний вид его родителей. Вроде бы режиссер нигде не погрешил против истины, отказавшись снимать автобиографические фантазии а-ля «Восемь с половиной» и «Амаркорда» Феллини. В то же время едва ли уместно сравнивать «Фабельманов» с «Фанни и Александр», последней для большого кино работой реалиста Ингмара Бергмана, ведь шведский режиссер испытывал непреодолимую страсть к глубинному психологизму, детально анализируя характеры героев и мотивацию их поступков даже в своем самом автобиографическом полотне.
Спилберг, напротив, стремится дистанцироваться от психологии. Даже болезненный для будущего режиссера развод его родителей постановщик показывает сквозь призму увлечения Сэма Фабельмана кино, вплоть до того, что он впервые заметил явно недружеский интерес к другу семьи Бенни со стороны своей матери, когда монтировал фильм. Нельзя не отметить изящную параллель постановщика с сюжетом «Фотоувеличения», где главный герой также узнавал пикантные подробности из частной жизни, проявляя фотографии. Юный Фабельман воспринимает окружающий мир сквозь фокус камеры, мыслит сюжетами будущих фильмов и мечтает просто снимать кино. Камера для Сэма не только способ поделиться своим видением мира, но и своего рода возможность абстрагироваться от жизненных проблем, жить искусством. Дядя Борис, цирковой артист, не просто так говорит Фабельману, что искусство требует жертв. В контексте фильма это не банальная фраза. Пусть внешне личная жизнь Спилберга сложилась вполне успешно, увлечение кино забирало время от его семьи и друзей. С самой школы Фабельман был добрым, эксцентричным, немного застенчивым, явно отличающимся от всех прочих ребят, что провоцировало насмешки. Поэтому воображаемый мир, который он создавал на основе реальности, попавшей в кадр его камеры, привлекал Фабельмана больше, ведь в мире творчества он способен управлять событиями и пересоздавать реальность в соответствии с игрой своего воображения.
Однако кино — это не просто игра, а кропотливый труд. Первые уроки серьезного отношения к своему призванию дал Сэму его дядя Борис, который говорит о том, как много от чего ему пришлось отказаться, чтобы стать артистом цирка. И что раз Фабельман имеет талант видеть мир сквозь видоискатель камеры, преображать его в своем воображении, чтобы затем воплотить пережитое впечатление в художественных образах, то он должен быть готовым к непониманию и одиночеству, ибо такова плата за талант, за то, чтобы быть не таким, как другие люди.
Сэму Фабельману действительно предстоит столкнуться с непониманием близких, особенно отца, который смотрит на увлечение кино как на что-то возрастное, что пройдет так же, как проходит потребность ребенка играть в игрушки, познавая мир посредством игры воображения, а не сурового реализма разума.
Режиссер, в чем-то солидаризируясь с притчами о взрослении «Последний киносеанс» Питера Богдановича и «Новый кинотеатр „Парадизо“» Джузеппе Торнаторе, в центре сюжета которых кино, способное служить укрытием от ненастья реальности тонким ранимым натурам, — мечтателям, поэтам, юродивым — уходит от ностальгии по навсегда прошедшей поре детства в размышления о том, что вообще такое кино и зачем оно нужно. Стивен Спилберг имеет на это право — он посвятил этому искусству почти всю свою жизнь. В пору, когда развлекательная составляющая кинозрелища максимально вытесняет какой-либо смысл из аудиовизуального произведения, его «Фабельманы», основанные на ранних годах режиссера, но восходящие к обобщениям общечеловеческого свойства, выглядят отрезвляюще современно. В деталях воссоздав интерьер своей юности, постановщик напрочь отказывается от модной сейчас стилизации, как бы говоря, что искусство должно не подражать прошлому, а осмысливать его.
Кино — не только уютный мир грез для Сэма Фабельмана, как для мальчишки из «Последнего киносеанса». Это его способ общения с миром. Только через кадры он способен выражать самого себя, свои мысли, страхи, чувства. В реальности неуверенный и боящийся как влечения к не в меру религиозной девушке, так и ребят-спортсменов, издевающихся над ним не только потому, что он еврей, но главным образом по причине собственной душевной бедности, неспособности выражать свою самость иначе чем через грубость, Сэм становится настоящим дирижером на съемочной площадке, уверенно держа контроль над ситуацией, переосмысливая и пересоздавая реальность. Но вовсе не как классический постмодернист, вроде Квентина Тарантино, для которого искусство — это лишь игра. Спилберг, будучи воспитанником классического Голливуда (не зря в сюжете появляется один из кумиров юного Стивена — Джон Форд, когда-то давший ему первые режиссерские советы), верит, что искусство может преображать реальность. Не только развлекать малообразованную чернь, но заставлять людей плакать, смеяться и задумываться о своей жизни — правильно ли все в ней и что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию.
К человеку нужно относиться выше его достоинства, как писал преподобный Исаак Сирин. Вот и в фильме Спилберга есть примечательный эпизод, многое объясняющий в его концепции. Подобно тому, как Лени Рифеншталь в своих знаменитых документальных поэмах 1930-х делала из нацистов сверхлюдей, пела гимн красоте и силе человеческого духа, равняя нацистов с героями античных мифов, юный Сэм Фабельман в своем документальном фильме о школьном празднике при помощи монтажа, главного орудия манипулирования смыслами, вывел в качестве образцового героя школьного хулигана. Лицезрение лучшей версии себя вызвало у того искреннюю реакцию, желание поговорить с Фабельманом и даже защитить его от своего неуравновешенного друга, которого Фабельман изобразил во всем его скотском ничтожестве. Искусство способно не только отражать жизнь, но и пробуждать душу, менять человека, указывая ему на образец, к которому нужно тянуться, но не при помощи занудных нотаций все знающих моралистов, а художественных образов, находящих отклик в самых сокровенных глубинах души.
Сэму Фабельману действительно предстоит столкнуться с непониманием близких, особенно отца, который смотрит на увлечение кино как на что-то возрастное, что пройдет так же, как проходит потребность ребенка играть в игрушки, познавая мир посредством игры воображения, а не сурового реализма разума.
Режиссер, в чем-то солидаризируясь с притчами о взрослении «Последний киносеанс» Питера Богдановича и «Новый кинотеатр „Парадизо“» Джузеппе Торнаторе, в центре сюжета которых кино, способное служить укрытием от ненастья реальности тонким ранимым натурам, — мечтателям, поэтам, юродивым — уходит от ностальгии по навсегда прошедшей поре детства в размышления о том, что вообще такое кино и зачем оно нужно. Стивен Спилберг имеет на это право — он посвятил этому искусству почти всю свою жизнь. В пору, когда развлекательная составляющая кинозрелища максимально вытесняет какой-либо смысл из аудиовизуального произведения, его «Фабельманы», основанные на ранних годах режиссера, но восходящие к обобщениям общечеловеческого свойства, выглядят отрезвляюще современно. В деталях воссоздав интерьер своей юности, постановщик напрочь отказывается от модной сейчас стилизации, как бы говоря, что искусство должно не подражать прошлому, а осмысливать его.
Кино — не только уютный мир грез для Сэма Фабельмана, как для мальчишки из «Последнего киносеанса». Это его способ общения с миром. Только через кадры он способен выражать самого себя, свои мысли, страхи, чувства. В реальности неуверенный и боящийся как влечения к не в меру религиозной девушке, так и ребят-спортсменов, издевающихся над ним не только потому, что он еврей, но главным образом по причине собственной душевной бедности, неспособности выражать свою самость иначе чем через грубость, Сэм становится настоящим дирижером на съемочной площадке, уверенно держа контроль над ситуацией, переосмысливая и пересоздавая реальность. Но вовсе не как классический постмодернист, вроде Квентина Тарантино, для которого искусство — это лишь игра. Спилберг, будучи воспитанником классического Голливуда (не зря в сюжете появляется один из кумиров юного Стивена — Джон Форд, когда-то давший ему первые режиссерские советы), верит, что искусство может преображать реальность. Не только развлекать малообразованную чернь, но заставлять людей плакать, смеяться и задумываться о своей жизни — правильно ли все в ней и что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию.
К человеку нужно относиться выше его достоинства, как писал преподобный Исаак Сирин. Вот и в фильме Спилберга есть примечательный эпизод, многое объясняющий в его концепции. Подобно тому, как Лени Рифеншталь в своих знаменитых документальных поэмах 1930-х делала из нацистов сверхлюдей, пела гимн красоте и силе человеческого духа, равняя нацистов с героями античных мифов, юный Сэм Фабельман в своем документальном фильме о школьном празднике при помощи монтажа, главного орудия манипулирования смыслами, вывел в качестве образцового героя школьного хулигана. Лицезрение лучшей версии себя вызвало у того искреннюю реакцию, желание поговорить с Фабельманом и даже защитить его от своего неуравновешенного друга, которого Фабельман изобразил во всем его скотском ничтожестве. Искусство способно не только отражать жизнь, но и пробуждать душу, менять человека, указывая ему на образец, к которому нужно тянуться, но не при помощи занудных нотаций все знающих моралистов, а художественных образов, находящих отклик в самых сокровенных глубинах души.
Так что такое кино? Движущиеся картинки, словно в театре теней? Или объективное и безучастное запечатление реальности? А может то, что рождено сложным сплавом эмоций и впечатлений в тебе самом? То, что рождает особые смыслы даже помимо намерения художника (неслучайно Фабельман не может объяснить, что он хотел сказать своим фильмом)? Будучи не мертвым холодом целлулоида, а системой символов, переданной через эмоционально окрашенные художественные образы, искусство воздействует на души воспринимающих подобно маяку, указывающему путь кораблю сквозь туман и острые скалы в тихую спасительную гавань. Быть причастным к этому искусству, выступать своеобразным ретранслятором высших смыслов, лежащих за пределами чувственного восприятия, в сфере бессознательного и даже трансцендентного — большая ответственность и испытание, о чем и предупреждает юного Сэма его старый дядя. Искусство может либо нести свет, заставляя человека всматриваться в себя, напоминая ему о вечных и неизменных моральных смыслах, либо же превращаться в грубую пропаганду с целью уловить и потопить его душу в океане лжи и аморальности. Художник всегда в борьбе с самим собой, со своими сомнениями, страхами и меркантильным желанием быть как все, ведь конформистское общество не любит «белых ворон». Но он также обречен на одиночество, ибо непричастным к искусству почти невозможно понять его душу, как справедливо говорит мать Фабельмана своему сыну.
Но есть один путь к примирению, и это — любовь. Отец не понимает увлечения сына, будучи до мозга костей рационалистом, но любит его просто за то, что он есть. Именно отец, а не мать, которая по-своему эгоистична, как всякий художник, борющийся с обществом ради самореализации, является образом любви в фильме Спилберга. Любовь отца лишена сантиментов, но она тверда, как мужская рука на плече, ободряющая в беде. Отец говорит сыну, что он сможет все преодолеть, ведь это заложено в его характере. Он не понимает, но верит в него, и эта любовь помогла юному Сэму окончательно убедиться, что его призвание — это кино.
Спилберг прерывает повествование в самом начале профессиональной карьеры Сэма Фабельмана. Но дальнейшую судьбу героя зритель и так знает, ведь она почти идентична пути самого режиссера. Так частная жизнь автора, будучи художественно переосмысленной выдающимся постановщиком, превратилась в притчу о взрослении, становлении в своем призвании и, самое главное, о любви, причем не только к кино, но и к людям, когда-то вдохновившим режиссера не сойти с выбранного пути. Искусство — это сама жизнь, и оно остается даже тогда, когда жизненные часы останавливают свой бег.
Редактор: Сергей Чацкий
Но есть один путь к примирению, и это — любовь. Отец не понимает увлечения сына, будучи до мозга костей рационалистом, но любит его просто за то, что он есть. Именно отец, а не мать, которая по-своему эгоистична, как всякий художник, борющийся с обществом ради самореализации, является образом любви в фильме Спилберга. Любовь отца лишена сантиментов, но она тверда, как мужская рука на плече, ободряющая в беде. Отец говорит сыну, что он сможет все преодолеть, ведь это заложено в его характере. Он не понимает, но верит в него, и эта любовь помогла юному Сэму окончательно убедиться, что его призвание — это кино.
Спилберг прерывает повествование в самом начале профессиональной карьеры Сэма Фабельмана. Но дальнейшую судьбу героя зритель и так знает, ведь она почти идентична пути самого режиссера. Так частная жизнь автора, будучи художественно переосмысленной выдающимся постановщиком, превратилась в притчу о взрослении, становлении в своем призвании и, самое главное, о любви, причем не только к кино, но и к людям, когда-то вдохновившим режиссера не сойти с выбранного пути. Искусство — это сама жизнь, и оно остается даже тогда, когда жизненные часы останавливают свой бег.
Редактор: Сергей Чацкий
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
