Грамотно работая с музыкой, светом, монтажом и сценарием, Дафферы показывают вселенную, в которой сосуществуют добро и зло. И даже при ярком свете дня где-то рядом может поджидать опасность. Это очень удачно рифмуется не только с 80-ми годами, которые стали основным референсом для «Очень странных дел», или с 90-ми, на которые пришлось взросление братьев Дафферов, но также с нашим настоящим. За кажущейся идиллией всегда прячется что-то, что может ввергнуть мир в хаос и темноту. В «Очень странных делах» этим нечто стали существа из Изнанки.
Являясь обаятельным оммажем произведениям Стивена Кинга и Стивена Спилберга, Роба Райнера и Джона Карпентера, «Охотников за приведениями» и «Твин Пикса», «Очень странные дела» показывают, что во внешне безмятежном мире всегда присутствует первобытное зло. Стоит лишь дать ему возможность обнаружиться уродливым сорняком на ухоженной грядке, проявиться черным пятном на пленочной фотографии, всплыть голодной акулой из морских глубин, как оно мало-помалу приобретает грандиозные масштабы.
Кроме того, одной из важных тем сериала является абьюз: психологический и физический. У многих персонажей телепостановки низкая самооценка и проблемы во взаимоотношениях со сверстниками и родителями. В этом смысле лезущие в Хоукинс свирепые чудовища — прямая аллегория погруженного в депрессивное состояние и подвергшегося насилию человека. Справиться с безостановочным давлением он может только тогда, когда честно и откровенно признается, что ему нужна помощь. Оказать ее могут специалисты (эту роль в сериале играют шериф Хоппер, обладающая сверхсилой Одиннадцатая и «добрые» представители спецслужб), или друзья, способные поддержать в трудный момент.
Проблемы отцов и детей также имеют важное значение для сериала. Это проявляется в демонстрации семей Дастина, вынужденного жить с гиперопекающей матерью, Уилла и Джонатана, родители которых разошлись не при самых лучших обстоятельствах, Макса и Билли, чьи мать и отец не являются образцами для подражания. А эксперименты над героиней Милли Бобби Браун проводил человек, которого она и остальные участвующие в опытах дети называли не самым привычным — и даже пугающим! — для английского уха, придающим обращению религиозный окрас словом «Папа» (вместо привычного в таком случае father или dad).