Кинотексты
Молодые авторы о кино
АРСЕНИЙ ТЕРОЕВ | 24 МАЯ 2021
ГДЕ-ТО: ОДНАЖДЫ… В ШАТО МАРМОН
Скромный опус Софии Копполы о человеке, теряющем чувствительность к миру в лучах славы
ГДЕ-ТО: ОДНАЖДЫ… В ШАТО МАРМОН
АРСЕНИЙ ТЕРОЕВ | 24.05.2021
Скромный опус Софии Копполы о человеке, теряющем чувствительность к миру в лучах славы
ГДЕ-ТО: ОДНАЖДЫ… В ШАТО МАРМОН
АРСЕНИЙ ТЕРОЕВ | 24.05.2021
Скромный опус Софии Копполы о человеке, теряющем чувствительность к миру в лучах славы
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: София Коппола
Страна: США, Великобритания, Италия, Япония
Год: 2010
Нарезающий круг за кругом спорткар, приближающийся и отдаляющийся рык его мотора, статичный кадр, пустынный калифорнийский ландшафт. Начальная метафора фильма, не таящая в себе, как окажется позже, даже доли порицания и критики от самого режиссера, может показаться зрителю слишком очевидной. Но за скудностью художественного решения не обязательно кроется ограниченность постановщика и низкий уровень профессионализма. Возможно, за этим стоит нечто большее.
Оттого заядлый киноман сломает не один десяток копий, ища подход к оцениванию фильма. Еще более заядлый будет восторженно нахваливать картину за изобразительность и натуралистичность. А жюри Венецианского кинофестиваля наградит ленту «Золотым львом», навсегда увековечив «Где-то» в новейшей истории кино. Так и произошло. И хотя четвертая полнометражная работа Копполы явно не из тех, что ассоциируется сейчас с имиджем постановщицы, оставаясь в тени «Трудностей перевода», «Марии-Антуанетты» да и вообще любого другого ее фильма, в 2010 году «Где-то» критики окрестили отличнейшим примером авторского кино.
Страна: США, Великобритания, Италия, Япония
Год: 2010
Нарезающий круг за кругом спорткар, приближающийся и отдаляющийся рык его мотора, статичный кадр, пустынный калифорнийский ландшафт. Начальная метафора фильма, не таящая в себе, как окажется позже, даже доли порицания и критики от самого режиссера, может показаться зрителю слишком очевидной. Но за скудностью художественного решения не обязательно кроется ограниченность постановщика и низкий уровень профессионализма. Возможно, за этим стоит нечто большее.
Оттого заядлый киноман сломает не один десяток копий, ища подход к оцениванию фильма. Еще более заядлый будет восторженно нахваливать картину за изобразительность и натуралистичность. А жюри Венецианского кинофестиваля наградит ленту «Золотым львом», навсегда увековечив «Где-то» в новейшей истории кино. Так и произошло. И хотя четвертая полнометражная работа Копполы явно не из тех, что ассоциируется сейчас с имиджем постановщицы, оставаясь в тени «Трудностей перевода», «Марии-Антуанетты» да и вообще любого другого ее фильма, в 2010 году «Где-то» критики окрестили отличнейшим примером авторского кино.
/ источник (для всех фото): kg-portal.ru/movies/somewhere/images/
Очень скромная, застенчивая, но главное, «чрезвычайно личная и искренняя» для Софии, картина, после получения Гран-при в Венеции, вызвала небывалый ажиотаж в прессе и в сознании массового зрителя. «Разумеется, подтасовал хороший друг династии Коппола, Квентин Тарантино, заседавший в венецианском жюри», — подобные толки разгуливали по СМИ. Ситуация по итогу оказалась намного менее прозаичной, чем представляли тогдашние скептики.
«Где-то» с самого начала был обречен поделить зрителей на два лагеря: интеллектуальный (то есть синефильский) и массовый. Подогрело противостояние и конечное единогласное решение венецианского жюри, проигнорировавшего в номинации на лучший фильм картину мастодонта американского авторского кинематографа Даррена Аронофски с его «Черным лебедем», выигрывающим в состязании зрительских симпатий и тогда, и сейчас.
Фильм Копполы, также исследующий тему личностной драмы человека-артиста, в отличие от картины Аронофски, лишен налета патетики, так часто присущего Голливуду. Моральный распад, однообразие жизни кинозвезды и пресыщенность ею отражены в фильме безобидно, без лишнего пафоса, в бытовом ритме среднестатистического человека. Да, главному герою тяжело сопереживать: объектом исследования Копполы становится крайне непривлекательный образ кинозвезды, типичные будни которой начинаются пресс-конференциями, а заканчиваются — усыпляющими сеансами стриптиза прямо в номере (в лучшем случае это не менее усыпляющий половой акт с первой встречной горячей блондинкой). Промежутки между этим Джонни Марко обычно справляет нехилыми дозами алкоголя и драматичным курением сигарет, как будто ощущая подвох той сладкой жизни, которую он смакует день ото дня, но никак не может проглотить.
«Где-то» с самого начала был обречен поделить зрителей на два лагеря: интеллектуальный (то есть синефильский) и массовый. Подогрело противостояние и конечное единогласное решение венецианского жюри, проигнорировавшего в номинации на лучший фильм картину мастодонта американского авторского кинематографа Даррена Аронофски с его «Черным лебедем», выигрывающим в состязании зрительских симпатий и тогда, и сейчас.
Фильм Копполы, также исследующий тему личностной драмы человека-артиста, в отличие от картины Аронофски, лишен налета патетики, так часто присущего Голливуду. Моральный распад, однообразие жизни кинозвезды и пресыщенность ею отражены в фильме безобидно, без лишнего пафоса, в бытовом ритме среднестатистического человека. Да, главному герою тяжело сопереживать: объектом исследования Копполы становится крайне непривлекательный образ кинозвезды, типичные будни которой начинаются пресс-конференциями, а заканчиваются — усыпляющими сеансами стриптиза прямо в номере (в лучшем случае это не менее усыпляющий половой акт с первой встречной горячей блондинкой). Промежутки между этим Джонни Марко обычно справляет нехилыми дозами алкоголя и драматичным курением сигарет, как будто ощущая подвох той сладкой жизни, которую он смакует день ото дня, но никак не может проглотить.
Принятие столь неортодоксальных обстоятельств и взгляд на них с гуманной, человечной точки зрения стал крайне трудной задачей для массового зрителя. Но именно обаяние ситуации, а не экранный образ персонажа, ценно для восприятия картины Копполы. Натуралистичное представление рутинного существования одного селебрити и его последующая реабилитация — фильм, посмотреть который глазами самого главного героя тоже интересно, говорит София Коппола. Это простая история, лишенная ярких жанровых черт и клише, в отличие от «Американского жиголо», которым вдохновлялась постановщица.
Создать художественный портрет Джонни Марко, идею его персонажа помог и личный опыт Копполы. Если учесть, что «Где-то» — это первый фильм в ее карьере, где главным героем выступает мужчина, и история показана именно с его перспективы, то нетрудно догадаться, кто стал прототипом Джонни Марко в реальности. Сама Коппола признается, что помимо таблоидов с лицами голливудских кинозвезд, вдохновляли постановщицу на создание подобного персонажа ее родственники — двоюродный брат Николас Кейдж и отеческая фигура Фрэнсиса Форда Копполы, модель взаимоотношений с которым не раз переносилась режиссером в сценарии фильмов.
Образ беспечного селебрити Джонни Марко укомплектован из всевозможных клише о голливудских кинозвездах: он — красавчик, распутен (а оттого, видимо, и разведен со своей женой), до жути поверхностен и не шибко заинтересован в происходящем вокруг него, самозабвенно пользуясь всеми плодами своего положения. На стене его номера в Шато Мармон — стенд «cold beer & beauty girls» (который он, конечно, снимет и поставит за диван, когда приедет его дочь), на столах и прикроватных тумбочках типично расставлены бутылки из-под выпитого спиртного, а по вечерам главного героя в царство сна сопровождают две стриптизерши-близняшки, под разную музыку и в разных образах раз от разу изгаляющиеся перед Марко.
Но не блистательной внешностью или харизмой (у Стивена Дорффа довольно скромной для голливудского секс-символа) приковывает к себе внимание женщин и журналистов главный герой. Если спросить, как он достиг всего этого, ответ будет неуверенным, но лаконичным: «Не знаю». Правда и он в силу кривой событий среднестатистических будней Джонни Марко не удивляет. Буквально и фигурально его облепливают всевозможными вещами: в первом случае — с помощью грима для предстоящих съемок, превращающего лицо Джонни в нечто, похожее на смесь внешностей Джона Карпентера и Фредди Крюгера; во втором — назойливыми пресс-конференциями, где не так важно, что именно скажет актер, но насколько громкую сенсацию вызовет появление его имени в прессе.
Создать художественный портрет Джонни Марко, идею его персонажа помог и личный опыт Копполы. Если учесть, что «Где-то» — это первый фильм в ее карьере, где главным героем выступает мужчина, и история показана именно с его перспективы, то нетрудно догадаться, кто стал прототипом Джонни Марко в реальности. Сама Коппола признается, что помимо таблоидов с лицами голливудских кинозвезд, вдохновляли постановщицу на создание подобного персонажа ее родственники — двоюродный брат Николас Кейдж и отеческая фигура Фрэнсиса Форда Копполы, модель взаимоотношений с которым не раз переносилась режиссером в сценарии фильмов.
Образ беспечного селебрити Джонни Марко укомплектован из всевозможных клише о голливудских кинозвездах: он — красавчик, распутен (а оттого, видимо, и разведен со своей женой), до жути поверхностен и не шибко заинтересован в происходящем вокруг него, самозабвенно пользуясь всеми плодами своего положения. На стене его номера в Шато Мармон — стенд «cold beer & beauty girls» (который он, конечно, снимет и поставит за диван, когда приедет его дочь), на столах и прикроватных тумбочках типично расставлены бутылки из-под выпитого спиртного, а по вечерам главного героя в царство сна сопровождают две стриптизерши-близняшки, под разную музыку и в разных образах раз от разу изгаляющиеся перед Марко.
Но не блистательной внешностью или харизмой (у Стивена Дорффа довольно скромной для голливудского секс-символа) приковывает к себе внимание женщин и журналистов главный герой. Если спросить, как он достиг всего этого, ответ будет неуверенным, но лаконичным: «Не знаю». Правда и он в силу кривой событий среднестатистических будней Джонни Марко не удивляет. Буквально и фигурально его облепливают всевозможными вещами: в первом случае — с помощью грима для предстоящих съемок, превращающего лицо Джонни в нечто, похожее на смесь внешностей Джона Карпентера и Фредди Крюгера; во втором — назойливыми пресс-конференциями, где не так важно, что именно скажет актер, но насколько громкую сенсацию вызовет появление его имени в прессе.
Искренние слова в адрес Джонни прозвучат в фильме лишь единожды. На фотосессии с напарницей по съемкам, до профессионального уровня которой ему, очевидно, еще предстоит дорасти в прямом и переносном смысле этого слова (дощечка под ногами нивелирует низкий рост Марко по сравнению с актрисой), та в самом конце отпустит колкий и многозначительный комментарий: «It wasn`t even that good». Джонни пропустит замечание мимо ушей, лишь непонимающе посмотрев уходящей напарнице вслед, выслушает комплименты от куратора фотосессии и продолжит волочить дрянную рутину кинозвезды.
Осознание, что за Джонни говорит его имидж, раскрученный в масс медиа, а не личные заслуги и талант, придет к нему лишь в конце фильма, когда невозможно будет игнорировать безнадежность и бесперспективность дальнейшей жизни. Долгожданное откровение «I`m fucking nothing» произнесет он в порыве отчаяния, поняв, что лишился одного единственного человека, который испытывал к нему неподдельную любовь.
Страшная пошлость есть в чрезмерном объяснении чувственных явлений человеческих взаимоотношений. София Коппола в «Где-то» традиционно продолжает развивать свою коронную тему «трудностей перевода», на этот раз выстраивая связь не между любовниками («Трудности перевода») или поколениями («Элитное общество», «Последняя капля»), но между самой фактурой фильма и зрителем.
«Мне нравится, когда в жизни люди не могут выразить вещи; нравится то, что не сказано», — говорит София Коппола. В коротких встречах отца Джонни Марко с дочерью Клео есть много недосказанного, скрытого за неловкой мимикой и стесненными взаимодействиями практически незнакомых родственников. Поначалу небрежная модель поведения отца дает о себе знать в отношениях с дочерью: времени с Клео проводит мало, удивляется трехлетнему (!) увлечению дочери фигурным катанием. Но блестяще сыгранная Эль Фаннинг, наивная до умиления и чуткая дочь терпеливо прощает отцу и такие погрешности, и связи с сомнительными женщинами, нередко здоровающимися с Джонни в холлах отелей.
Осознание, что за Джонни говорит его имидж, раскрученный в масс медиа, а не личные заслуги и талант, придет к нему лишь в конце фильма, когда невозможно будет игнорировать безнадежность и бесперспективность дальнейшей жизни. Долгожданное откровение «I`m fucking nothing» произнесет он в порыве отчаяния, поняв, что лишился одного единственного человека, который испытывал к нему неподдельную любовь.
Страшная пошлость есть в чрезмерном объяснении чувственных явлений человеческих взаимоотношений. София Коппола в «Где-то» традиционно продолжает развивать свою коронную тему «трудностей перевода», на этот раз выстраивая связь не между любовниками («Трудности перевода») или поколениями («Элитное общество», «Последняя капля»), но между самой фактурой фильма и зрителем.
«Мне нравится, когда в жизни люди не могут выразить вещи; нравится то, что не сказано», — говорит София Коппола. В коротких встречах отца Джонни Марко с дочерью Клео есть много недосказанного, скрытого за неловкой мимикой и стесненными взаимодействиями практически незнакомых родственников. Поначалу небрежная модель поведения отца дает о себе знать в отношениях с дочерью: времени с Клео проводит мало, удивляется трехлетнему (!) увлечению дочери фигурным катанием. Но блестяще сыгранная Эль Фаннинг, наивная до умиления и чуткая дочь терпеливо прощает отцу и такие погрешности, и связи с сомнительными женщинами, нередко здоровающимися с Джонни в холлах отелей.
11-летняя дочь главного героя вырывает отца из порочного круга и на время возвращает ему чувствительность к миру и людям, которую он потерял, примеряя на себя жизнь беззаботной и распутной кинозвезды, окруженной славой и деньгами. Впервые за фильм главный герой по-настоящему ощутит дыхание жизни, когда на полпути внезапно заглохнет спорткар и Джонни придется еще пару дней пробыть со своей дочерью, прежде чем отвезти ее в лагерь.
В последующих сценах времяпрепровождения родственников сконцентрирована вся «дзен-минималистская» поэзия фильмов Копполы, труднодоступная для материализации в словесную форму и воспринимаемая исключительно как пласт поэтического искусства, воплощенного на экране. Способствует передаче нужного настроения гаражно-лиричная «I`ll Try Anything Once» в исполнении The Strokes — постоянных спутников творчества Софии Копполы, близких к тому, что делает постановщица, как по звучанию, так и по духу; легкие, молодежные и невероятно чувственные в своей простоте.
Закольцовывается история все той же незатейливой метафорой из начала фильма, только на этот раз Джонни Марко выходит из своего спорткара, символизируя тем самым отказ от порочной и искусственной жизни в пользу настоящего существования. На фоне всей ленты неуместно смотрится, пожалуй, лишь одна вещь — своеобразный голос совести в виде неизвестного телефонного абонента, присылающего многозначительные СМС Джонни Марко. Такой прием выглядит избитым, выбивающимся из текста картины и придающим ей ненужное чувство саспенса, нарушающего размеренный ход повествования простой истории.
Но не художественными приемами и оборотами ценна картина Софии Копполы, а натуралистичным представлением живых человеческих эмоций; изображением неортодоксальной ситуации в человеческих оттенках; тем, что может произойти где угодно и с кем угодно, ведь связь с реальностью и потерять очень легко, а реабилитироваться — трудно. Однажды такое произошло в Шато Мармон с Джонни Марко — кинозвездой, ведущей распутный образ жизни, давно потерявшей хватку, но сохранившей имидж.
Редактор: Лена Черезова
В последующих сценах времяпрепровождения родственников сконцентрирована вся «дзен-минималистская» поэзия фильмов Копполы, труднодоступная для материализации в словесную форму и воспринимаемая исключительно как пласт поэтического искусства, воплощенного на экране. Способствует передаче нужного настроения гаражно-лиричная «I`ll Try Anything Once» в исполнении The Strokes — постоянных спутников творчества Софии Копполы, близких к тому, что делает постановщица, как по звучанию, так и по духу; легкие, молодежные и невероятно чувственные в своей простоте.
Закольцовывается история все той же незатейливой метафорой из начала фильма, только на этот раз Джонни Марко выходит из своего спорткара, символизируя тем самым отказ от порочной и искусственной жизни в пользу настоящего существования. На фоне всей ленты неуместно смотрится, пожалуй, лишь одна вещь — своеобразный голос совести в виде неизвестного телефонного абонента, присылающего многозначительные СМС Джонни Марко. Такой прием выглядит избитым, выбивающимся из текста картины и придающим ей ненужное чувство саспенса, нарушающего размеренный ход повествования простой истории.
Но не художественными приемами и оборотами ценна картина Софии Копполы, а натуралистичным представлением живых человеческих эмоций; изображением неортодоксальной ситуации в человеческих оттенках; тем, что может произойти где угодно и с кем угодно, ведь связь с реальностью и потерять очень легко, а реабилитироваться — трудно. Однажды такое произошло в Шато Мармон с Джонни Марко — кинозвездой, ведущей распутный образ жизни, давно потерявшей хватку, но сохранившей имидж.
Редактор: Лена Черезова
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
