АТТЕНБЕРГ

Весь фильм разбит интермедиями, и, в общем-то, с нее же он и начинается. Сцена с поцелуем – необязательна, почти не связана с сюжетом и нужна только чтобы познакомить нас с правилами игры: фильм выйдет странный, разговоры будут только о сексе и смерти, а герои зачастую не будут смотреть друг на друга даже во время диалогов. Так можно, у нас — «новая волна». Сюжет нетороплив и будет касаться постепенного ухода из жизни отца Марины и поисков нового друга ему на смену. В перерывах она будет танцевать с подругой во дворе, изображать диких животных и драться.

Марина холодна, закрыта и держит дистанцию с окружающими: люди ей неприятны, близость в любом проявлении шокирует. Отстраненная от мира, она обстоятельно и ревниво любит только своего отца и фильмы натуралиста Дэвида Аттенборо, а ещё болезненно привязана к подруге, чья жадная сексуальность внушает ей отвращение и архаичный страх. Греция в фильме также предстает не такой уж жаркой и щедрой: холодное море, дожди, серые оттенки. Она столь же заинтересована в радостях жизни, как и внешне безэмоциональная героиня. Заурядные лица единиц, попадающих в кадр, убеждают, что у девушки есть основания для замкнутости: её окружает пустыня из домов и улиц. Людей почти нет, в местное кафе никто не заходит. Поговорить не с кем, а после долгого молчания уже и не хочется.

Фильму недостает красок, диалоги порой напрягают своей сухостью, но потом подруга героини Белла поднимает руку и трепетно сгибает ее, изображая движения эрегированного члена (вообще слово «член» будет употребляться в фильме довольно часто), и почему-то это красиво, а почему – и не объяснишь. Марина вскрывает сочный лист алоэ, выскабливая его нутряную слизь прямо на экран, сталкивает нас со своим страхом телесности — и мы её понимаем. Марина играет с умирающим отцом в слова — они складываются в стихотворение. Грузовик едет по мокрой рыжей дороге, прах отца покоится в море. Фильм заканчивается.

Автор текста: Елена Храмова
Редактор: Варя Власова