Имитация родов, прогулки по городу нагишом, рисование менструальной кровью, сжигание свадебного платья — психомагия осознанно и неосознанно апроприирует ритуалы традиционных обществ, оставляя после себя тонкие нотки фрейдизма и карт таро. Это вполне понятная, раскладываемая по полочкам система, о которой можно прочитать несколько больших книжек (были бы переводы). Со стороны может показаться, будто психомагия — причуда богатого интеллигента, который в свое время совершил культурную революцию, а теперь развлекается шарлатанством на пенсии. Дурачит и избавляет от тревог простых смертных. Может, так оно и есть. На самом деле это не важно в контексте кино: нам куда интереснее зафиксировать в фильме не правду-матку, а художественную ценность, которой здесь предостаточно.
Кинематографичность ритуала разглядели еще первые визуальные антропологи (вспомним здесь «Транс и танец на Бали» Маргарет Мид и грегори Бейтсона), и спустя 70 лет это осталось неизменным. Совершаемые в фильме действия завораживают и восхищают своей пластикой, обладая при этом глубоким контекстуальным значением. Добрая половина целительного эффекта приходится именно на арт-терапию. Даже наблюдение за перформансом облегчает душу и, будем надеяться, приближает к просветлению. Обычно столь самовлюбленные документалки скучны, поэтому стоит поблагодарить Ходоровски за то, что психомагия это еще и магия кино.