Кинотексты
Молодые авторы о кино
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 29 СЕНТЯБРЯ 2020
ПЕРСИПОЛИС: СПОСОБ ПЕРЕЖИТЬ НЕВЫНОСИМОЕ
Война, революция, семья, панк-рок и все стороны взросления
ПЕРСИПОЛИС: СПОСОБ ПЕРЕЖИТЬ НЕВЫНОСИМОЕ
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 29.09.2020
Война, революция, семья, панк-рок и все стороны взросления
ПЕРСИПОЛИС: СПОСОБ ПЕРЕЖИТЬ НЕВЫНОСИМОЕ
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 29.09.2020
Война, революция, семья, панк-рок и все стороны взросления
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: Венсан Паронно, Маржан Сатрапи
Страна: Франция, США
Год: 2007
О том, с чего началась исламская революция в Иране спорить можно долго и упорно. Бывшие советские дипломаты уверены, что массовые протесты стартовали после расстрела студенческого митинга в 1978 году. Жители Тегерана припоминают многочисленные «антитеррористические» операции САВАК (тайная полиция шахской династии), в ходе которых жизней лишались не только противники госаппарата, но и ни в чем не повинные гражданские. Современные историки в своих исследованиях уходят еще дальше, отыскивая первые звоночки грядущего переворота в ранних политических реформах шаха Мохаммеда Пехлеви. Так или иначе, к началу 80-х «белая революция» обернулась революцией религиозной, а светское государство «последнего царя Древней Персии» прекратило свое существование.
«Надежный островок стабильности в одном из наиболее неспокойных регионов мира» со слов Джимми Картера, 39-го президента США, более не является таковым. Пришедшие к власти сторонники исламского фундаментализма искоренили веяния западной культуры и моды. Конфессиональная традиция одерживает верх над секуляризмом. Некогда свободный от предрассудков Иран, раздираемый народными волнениями, корчится в муках.
Одним из многочисленных свидетелей этой агонии стала Маржан Сатрапи — французская писательница иранского происхождения и кинорежиссер, превратившая собственные воспоминания о свержении шахской монархии в автобиографический комикс под названием «Персиполис». Она же выступила соавтором экранизации своей дебютной графической новеллы вместе с художником Венсаном Паронно.
Страна: Франция, США
Год: 2007
О том, с чего началась исламская революция в Иране спорить можно долго и упорно. Бывшие советские дипломаты уверены, что массовые протесты стартовали после расстрела студенческого митинга в 1978 году. Жители Тегерана припоминают многочисленные «антитеррористические» операции САВАК (тайная полиция шахской династии), в ходе которых жизней лишались не только противники госаппарата, но и ни в чем не повинные гражданские. Современные историки в своих исследованиях уходят еще дальше, отыскивая первые звоночки грядущего переворота в ранних политических реформах шаха Мохаммеда Пехлеви. Так или иначе, к началу 80-х «белая революция» обернулась революцией религиозной, а светское государство «последнего царя Древней Персии» прекратило свое существование.
«Надежный островок стабильности в одном из наиболее неспокойных регионов мира» со слов Джимми Картера, 39-го президента США, более не является таковым. Пришедшие к власти сторонники исламского фундаментализма искоренили веяния западной культуры и моды. Конфессиональная традиция одерживает верх над секуляризмом. Некогда свободный от предрассудков Иран, раздираемый народными волнениями, корчится в муках.
Одним из многочисленных свидетелей этой агонии стала Маржан Сатрапи — французская писательница иранского происхождения и кинорежиссер, превратившая собственные воспоминания о свержении шахской монархии в автобиографический комикс под названием «Персиполис». Она же выступила соавтором экранизации своей дебютной графической новеллы вместе с художником Венсаном Паронно.
Лента 2007 года повторяет первоисточник практически слово в слово. Тот же визуальный стиль, те же настроения и, что самое главное, те же высказывания о мусульманских догматах, женской эмансипации, ирано-иракской войне и незавидном положении тегеранской интеллигенции на периферии режимов. Пожалуй, единственным существенным различием между «Персиполисом» бумажным и «Персиполисом» мультипликационным можно назвать баланс между злободневщиной и бытовухой. Хоть оригинальный комикс успешно мимикрирует под роман воспитания, он, в большей степени — произведение политического толка. В киноадаптации повестка нередко меркнет на фоне «мира и музыки» на пару с «анархией и радостью».
На момент начала истории Маржан предстает перед зрителем десятилетней девочкой — миловидным созданием, выращенным в семье обеспеченных иранцев. Ее отец ездит на Кадиллаке, в доме орудует горничная, а на книжной полке пылится «Материалистический диалектизм» Карла Маркса. Относительно стабильная жизнь западного образца начинает давать трещины, что сильно настораживает взрослых, но пока что мало волнует несмышленую озорницу.
Героиня то шутя изображает Пророка, то засматривается боевиками с Брюсом Ли, не обращая внимания на стихийные митинги и протестные движения.
Детское восприятие сглаживает углы суровой реальности, в которой царит полицейский произвол, учиняемый с юридически оформленного «дозволения Всевышнего». Под предлогом «божьей помощи» дяде Маржан отказывают в медицинской операции в Европе, а соседи порицают ее родителей за неправоверный внешний вид. Воистину безобразие: женщины рода Сатрапи выходят на улицу без платка, в то время как соседский мальчишка чтит слова аятолла Хомейни и молится по пять раз на дню. Тем не менее, экскурс в историю Ирана озвучивается устами ребенка, потому даже кровопролитие стремительно забывается, чему способствуют и редкие подпольные вечеринки, на которых семья Маржан ищет утешение в удовольствиях, ныне объявленных вне закона. Чего поделаешь, если духовенство запретило алкоголь и зарубежную музыку.
На момент начала истории Маржан предстает перед зрителем десятилетней девочкой — миловидным созданием, выращенным в семье обеспеченных иранцев. Ее отец ездит на Кадиллаке, в доме орудует горничная, а на книжной полке пылится «Материалистический диалектизм» Карла Маркса. Относительно стабильная жизнь западного образца начинает давать трещины, что сильно настораживает взрослых, но пока что мало волнует несмышленую озорницу.
Героиня то шутя изображает Пророка, то засматривается боевиками с Брюсом Ли, не обращая внимания на стихийные митинги и протестные движения.
Детское восприятие сглаживает углы суровой реальности, в которой царит полицейский произвол, учиняемый с юридически оформленного «дозволения Всевышнего». Под предлогом «божьей помощи» дяде Маржан отказывают в медицинской операции в Европе, а соседи порицают ее родителей за неправоверный внешний вид. Воистину безобразие: женщины рода Сатрапи выходят на улицу без платка, в то время как соседский мальчишка чтит слова аятолла Хомейни и молится по пять раз на дню. Тем не менее, экскурс в историю Ирана озвучивается устами ребенка, потому даже кровопролитие стремительно забывается, чему способствуют и редкие подпольные вечеринки, на которых семья Маржан ищет утешение в удовольствиях, ныне объявленных вне закона. Чего поделаешь, если духовенство запретило алкоголь и зарубежную музыку.
Героиня взрослеет, а вместе с этим крепнут устои нового правительства и ужесточаются меры по принудительному воспитанию населения. Впрочем, Маржан не согласна мириться с приказаниями вышестоящих должностных лиц: она приобретает на черном рынке кассеты Iron Maiden и Майкла Джексона, носит джинсовку с надписью «Punk's Not Dead» поверх чадры и препирается со школьными учителями, с апломбом отстаивая права иранских женщин. В результате этих выходок бунтующего подростка отправляют на учебу в австрийский лицей, населенный поклонниками учения Бакунина и безудержными тусовщиками.
Где бы ни оказалась девушка, с кем бы не строила отношения и какая бы Конституция не регламентировала ее существование в данный момент - везде и всюду Маржан сталкивается с недопониманием. Кроме того, никто не отменяет издержки взросления в виде манящих студенческих вечеринок и желания поупражняться в любви с представителями противоположного пола. И без того проблемный период «не за горами совершеннолетие» усугубляется кризисом самоопределения фактом пребывания в чужой стране. На тяготы дня сегодняшнего наслаиваются душевные травмы, чьи корни уходят в Тегеран, живущий по правилам победившего ислама.
Однако «Персиполис» — история скорее светлая, нежели упадническая. Мультфильм, равно как и комикс, учит многому: ценить семью, принимать собственное несовершенство, не сдаваться перед напором трудностей и продолжать жить злому року вопреки. Через мягкие линии, плотные тени и черно-белую палитру Сатрапи передает местами карикатурный, но в то же время искренний гуманистический посыл. Мир несправедлив, а в отдельных его регионах, в том числе Иране, подчиненном доктрине «Вилаят Факих», знак равенства между понятиями «быть» и «жить» проставляется номинально. В таких условиях несложно вырастить импульсивного максималиста, да только история Маржан лишний раз доказывает, что толку от этого немного. Героине «Персиполиса» понадобилось прожить пару десятков лет, наполненных голословными бунтами и многократной сменой ПМЖ, чтобы смириться с простой истиной: отступать — не всегда зазорно, а взвешенное решение действовать до победного конца куда эффективнее перепалок с иранскими законниками или наивных детских игр в «линчевание понарошку».
Где бы ни оказалась девушка, с кем бы не строила отношения и какая бы Конституция не регламентировала ее существование в данный момент - везде и всюду Маржан сталкивается с недопониманием. Кроме того, никто не отменяет издержки взросления в виде манящих студенческих вечеринок и желания поупражняться в любви с представителями противоположного пола. И без того проблемный период «не за горами совершеннолетие» усугубляется кризисом самоопределения фактом пребывания в чужой стране. На тяготы дня сегодняшнего наслаиваются душевные травмы, чьи корни уходят в Тегеран, живущий по правилам победившего ислама.
Однако «Персиполис» — история скорее светлая, нежели упадническая. Мультфильм, равно как и комикс, учит многому: ценить семью, принимать собственное несовершенство, не сдаваться перед напором трудностей и продолжать жить злому року вопреки. Через мягкие линии, плотные тени и черно-белую палитру Сатрапи передает местами карикатурный, но в то же время искренний гуманистический посыл. Мир несправедлив, а в отдельных его регионах, в том числе Иране, подчиненном доктрине «Вилаят Факих», знак равенства между понятиями «быть» и «жить» проставляется номинально. В таких условиях несложно вырастить импульсивного максималиста, да только история Маржан лишний раз доказывает, что толку от этого немного. Героине «Персиполиса» понадобилось прожить пару десятков лет, наполненных голословными бунтами и многократной сменой ПМЖ, чтобы смириться с простой истиной: отступать — не всегда зазорно, а взвешенное решение действовать до победного конца куда эффективнее перепалок с иранскими законниками или наивных детских игр в «линчевание понарошку».
Скоро Маржан исполнится сорок лет. Она сидит в зале ожидания европейского аэропорта и краем глаза замечает на табло с рейсами слово «Тегеран». Окружающее пространство перестало быть монохромным и окрасилось множеством ярких цветов. В руках тлеет сигарета, а на глазах наворачиваются слезы. Ей нелегко вспоминать молодые годы, проведенные в агрессивной среде. Еще тяжелее представлять лица родных, с которыми она не виделась очень много лет. Но как бы скверно не было на душе, Маржан неустанно проговаривает в голове слова покойной бабушки — давнее обещание, благодаря которому она смогла выбиться в люди и по-настоящему полюбить неуемного ребенка внутри себя: «Помни кто ты, откуда ты, и всегда оставайся верной самой себе».
Редактор: Лена Черезова
Редактор: Лена Черезова
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Поддержать «Кинотексты»
Любое Ваше пожертвование поможет развитию нашего независимого журнала.
