ТЕМНЫЕ ОЧКИ: КРОВЬ И МГЛА

В «Темных очках» Дарио Ардженто умело орудует своим традиционным приемом — музыкальным контрапунктом, когда треки, играющие на фоне убийства, убийство не гиперболизируют, а смягчают. Это очень похоже на эксперимент, в котором подопытных заставляют смотреть на насилие, но воспринимают они его совсем не так, как полагается. В противовес Ардженто выступил бы Алекс из «Заводного апельсина»: в целях перевоспитания, преступника принуждали смотреть кровавые и жестокие сцены часами и днями, пока его, наконец, не затошнило от того, что он видел и совершал. Цель у надзирателей Алекса была иной, нежели у Ардженто. У него сцены убийств под яркую темповую музыку провоцируют чуть ли не истерические и экстатические чувства.

Режиссер отказывается от классической «страшной» музыки не впервые: еще в 1970-х он предпочитал привычным хоррорным композициям рваные рок-мотивы малоизвестной группы Goblin. Кстати, в «Темных очках» присутствует сцена с жесткой расправой над маньяком, которая невольно отсылает к эпизоду сотрудничества режиссера с модным домом Trussardi. В 1988 году Ардженто поставил для них получасовое шоу, где было сымитировано натуралистичное убийство манекенщицы под композиции Пино Донаджо — типичный итальянский «кинозвук» из 1980-х. Эксперимент удался, публика была шокирована.

«Темные очки» привлекают и колористическими решениями. Если нужно было бы рассказать о картине, используя названия цветов, то можно было обойтись только двумя — черным (недаром главная героиня слепа, а на глазах ее красуются солнцезащитные очки) и красным. В первые же минуты фильма перед нами пестрит алый цвет: губы Дианы, ее рубашка, маникюр. Этот цвет преследует зрителя подобно безжалостному маньяку: им окрашен кожаный диван в комнате для допросов, халат, в который героиня одевает своих клиентов, ногти убитых эскортниц, футболки, которые носит китайский мальчик. Красный — это красиво. Красный — это опасность. Красный — это кровь. Красный — это желание. Красный — это соблазн. Красный — это похоть. Этот цвет олицетворяет как богатство, так и смерть. Им — характерной бутафорской кровью — испачканы лица жертв, он дополняет мертвые гримасы тотальных ужаса и боли.

В таких картинах важно, чтобы красота, сексуальность, страх и смерть не просто переплетались между собой, а кружились в танце. Логика сюжета и его завихрения здесь не важны. Почему слепая начинает дружить с китайским мальчиком? Зачем убийца забирает пса? Откуда взялся пруд со змеями, в который в какой-то момент попадают герои? Почему в фильме сделан большой акцент на собаках? Зачем их тут так много? На ум приходит с десяток вопросов, но они забываются, когда начинается самое интересное и страшное — погоня, развязка, приближающаяся кончина. Все, как в классическом слэшере, в котором смешались черный юмор, ненавязчивые проблески феминизма (ведь женщины всегда спасут мир, не так ли?) и красавец Рим, утопающий в загадочном солнцестоянии. Интрига соблюдена, живот тянет от волнения, ты ерзаешь, сидя в кресле кинозала, и ждешь финала. И хоть вопросы остаются без ответов, отвлекаться на такие пустяки нет ни малейшего желания. «Темные очки» — нелогичный фильм, и ему это только на руку.