Кинотексты
Молодые авторы о кино
ЕКАТЕРИНА УВАРОВА | 28 ИЮЛЯ 2022
ТЕМНЫЕ ОЧКИ: КРОВЬ И МГЛА
Вычурный стиль, жестокий маньяк, красивые девушки и черный юмор — главные атрибуты новой картины отца джалло-хоррора
ТЕМНЫЕ ОЧКИ: КРОВЬ И МГЛА
ЕКАТЕРИНА УВАРОВА | 28.07.2022
Вычурный стиль, жестокий маньяк, красивые девушки и черный юмор — главные атрибуты новой картины отца джалло-хоррора
ТЕМНЫЕ ОЧКИ: КРОВЬ И МГЛА
ЕКАТЕРИНА УВАРОВА | 28.07.2022
Вычурный стиль, жестокий маньяк, красивые девушки и черный юмор — главные атрибуты новой картины отца джалло-хоррора
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссеры: Дарио Ардженто
Страны: Италия, Франция
Год: 2022
В жарком и душном Риме солнечное затмение. Лунный диск медленно наплывает на огненный шар, и мир погружается в темноту, которая предвещает убийства. Жертвами становятся молодые эскортницы. Им элегантно и быстро перерезают горло и бросают их тела посреди улиц Древнего Города, а кровь, жадно струящаяся из артерий, омывает неровную брусчатку. Спастись получается только у Дианы — она садится в машину и сбегает по узким улочкам Рима от внушающего ужас белого фургона. Погоня длится недолго — Диана влетает в автомобиль китайской семьи. В аварии гибнут все, кроме ребенка, а девушка теряет зрение, и ее жизнь погружается во мрак. Теперь лучшими друзьями Дианы становятся черные классические Ray Ban, собака-поводырь и выживший в автокатастрофе мальчик.
Страны: Италия, Франция
Год: 2022
В жарком и душном Риме солнечное затмение. Лунный диск медленно наплывает на огненный шар, и мир погружается в темноту, которая предвещает убийства. Жертвами становятся молодые эскортницы. Им элегантно и быстро перерезают горло и бросают их тела посреди улиц Древнего Города, а кровь, жадно струящаяся из артерий, омывает неровную брусчатку. Спастись получается только у Дианы — она садится в машину и сбегает по узким улочкам Рима от внушающего ужас белого фургона. Погоня длится недолго — Диана влетает в автомобиль китайской семьи. В аварии гибнут все, кроме ребенка, а девушка теряет зрение, и ее жизнь погружается во мрак. Теперь лучшими друзьями Дианы становятся черные классические Ray Ban, собака-поводырь и выживший в автокатастрофе мальчик.
Дарио Ардженто не снимал кино 10 лет. Несмотря на долгую паузу, его новый фильм не отказывается от традиций классического итальянского джалло. Здесь все соответствует жанру, а точнее, присутствуют главные его составляющие — красивые девушки и смерть. Сюжетная интрига и судьбы героев размываются и уходят на второй план, уступая наблюдению за куртизанками, за объективизирующими их крупными планами, которые притягивают внимание зрителя. Диана стильно одета, она сексуальна, ее европейская изящность со средиземноморскими нотками — темные волосы, пухлые губы и худощавая фигура — непроизвольно напоминает то ли Монику Беллуччи, то ли Стэйси Мартин. И в те моменты, когда героиня раздевается перед мужчинами, зритель вспоминает, что в этом фильме дорогие эскортницы становятся жертвами маньяков не реже, чем «дешевки» с «панели». Особенно те, кого не удалось грохнуть с первого раза.
Есть ли в этом какой-то месседж? Говорит ли нам это, что в темный час затмения расправу заслуживают только те, кто совершает грех? Что карают лишь падших женщин? Скорее всего, нет, ведь Ардженто придерживается сюжетной традиции его первого фильма — «Птица с хрустальным оперением»: и тут, и там есть лишь Рим, красочные убийства и никаких скрытых подтекстов.
Да и говорить о каких-то там «вторых» смыслах не хочется, так как в фильме нет ни хичкоквского саспенса, ни астеровских ритуальных мотивов, ни вановского кровавого цикла «психотерапевтических казней». На экране классический слэшер. «Темные очки» созданы для того, что закидать зрителя шок-контентом и напомнить ему, что где-то между авторскими драмами о смысле жизни, посредственными комедиями и дурными ужастиками запряталось кино, которое находит в насилии нечто большее, чем просто боль. Кино, эстетизирующее смерть и изучающее страдание жертв не ради садистской наклонности, но ради эффекта, удивления. Таким образом, чтобы зрителю хотелось узнать, как в конце концов слепая девушка и китайский мальчик смогут одержать победу над маньяком, который, как и пуленепробиваемый Майкл Майерс из «Хэллоуина», без заминки изничтожает все на своем пути. И смогут ли вообще?
Есть ли в этом какой-то месседж? Говорит ли нам это, что в темный час затмения расправу заслуживают только те, кто совершает грех? Что карают лишь падших женщин? Скорее всего, нет, ведь Ардженто придерживается сюжетной традиции его первого фильма — «Птица с хрустальным оперением»: и тут, и там есть лишь Рим, красочные убийства и никаких скрытых подтекстов.
Да и говорить о каких-то там «вторых» смыслах не хочется, так как в фильме нет ни хичкоквского саспенса, ни астеровских ритуальных мотивов, ни вановского кровавого цикла «психотерапевтических казней». На экране классический слэшер. «Темные очки» созданы для того, что закидать зрителя шок-контентом и напомнить ему, что где-то между авторскими драмами о смысле жизни, посредственными комедиями и дурными ужастиками запряталось кино, которое находит в насилии нечто большее, чем просто боль. Кино, эстетизирующее смерть и изучающее страдание жертв не ради садистской наклонности, но ради эффекта, удивления. Таким образом, чтобы зрителю хотелось узнать, как в конце концов слепая девушка и китайский мальчик смогут одержать победу над маньяком, который, как и пуленепробиваемый Майкл Майерс из «Хэллоуина», без заминки изничтожает все на своем пути. И смогут ли вообще?
В «Темных очках» Дарио Ардженто умело орудует своим традиционным приемом — музыкальным контрапунктом, когда треки, играющие на фоне убийства, убийство не гиперболизируют, а смягчают. Это очень похоже на эксперимент, в котором подопытных заставляют смотреть на насилие, но воспринимают они его совсем не так, как полагается. В противовес Ардженто выступил бы Алекс из «Заводного апельсина»: в целях перевоспитания, преступника принуждали смотреть кровавые и жестокие сцены часами и днями, пока его, наконец, не затошнило от того, что он видел и совершал. Цель у надзирателей Алекса была иной, нежели у Ардженто. У него сцены убийств под яркую темповую музыку провоцируют чуть ли не истерические и экстатические чувства.
Режиссер отказывается от классической «страшной» музыки не впервые: еще в 1970-х он предпочитал привычным хоррорным композициям рваные рок-мотивы малоизвестной группы Goblin. Кстати, в «Темных очках» присутствует сцена с жесткой расправой над маньяком, которая невольно отсылает к эпизоду сотрудничества режиссера с модным домом Trussardi. В 1988 году Ардженто поставил для них получасовое шоу, где было сымитировано натуралистичное убийство манекенщицы под композиции Пино Донаджо — типичный итальянский «кинозвук» из 1980-х. Эксперимент удался, публика была шокирована.
«Темные очки» привлекают и колористическими решениями. Если нужно было бы рассказать о картине, используя названия цветов, то можно было обойтись только двумя — черным (недаром главная героиня слепа, а на глазах ее красуются солнцезащитные очки) и красным. В первые же минуты фильма перед нами пестрит алый цвет: губы Дианы, ее рубашка, маникюр. Этот цвет преследует зрителя подобно безжалостному маньяку: им окрашен кожаный диван в комнате для допросов, халат, в который героиня одевает своих клиентов, ногти убитых эскортниц, футболки, которые носит китайский мальчик. Красный — это красиво. Красный — это опасность. Красный — это кровь. Красный — это желание. Красный — это соблазн. Красный — это похоть. Этот цвет олицетворяет как богатство, так и смерть. Им — характерной бутафорской кровью — испачканы лица жертв, он дополняет мертвые гримасы тотальных ужаса и боли.
В таких картинах важно, чтобы красота, сексуальность, страх и смерть не просто переплетались между собой, а кружились в танце. Логика сюжета и его завихрения здесь не важны. Почему слепая начинает дружить с китайским мальчиком? Зачем убийца забирает пса? Откуда взялся пруд со змеями, в который в какой-то момент попадают герои? Почему в фильме сделан большой акцент на собаках? Зачем их тут так много? На ум приходит с десяток вопросов, но они забываются, когда начинается самое интересное и страшное — погоня, развязка, приближающаяся кончина. Все, как в классическом слэшере, в котором смешались черный юмор, ненавязчивые проблески феминизма (ведь женщины всегда спасут мир, не так ли?) и красавец Рим, утопающий в загадочном солнцестоянии. Интрига соблюдена, живот тянет от волнения, ты ерзаешь, сидя в кресле кинозала, и ждешь финала. И хоть вопросы остаются без ответов, отвлекаться на такие пустяки нет ни малейшего желания. «Темные очки» — нелогичный фильм, и ему это только на руку.
Режиссер отказывается от классической «страшной» музыки не впервые: еще в 1970-х он предпочитал привычным хоррорным композициям рваные рок-мотивы малоизвестной группы Goblin. Кстати, в «Темных очках» присутствует сцена с жесткой расправой над маньяком, которая невольно отсылает к эпизоду сотрудничества режиссера с модным домом Trussardi. В 1988 году Ардженто поставил для них получасовое шоу, где было сымитировано натуралистичное убийство манекенщицы под композиции Пино Донаджо — типичный итальянский «кинозвук» из 1980-х. Эксперимент удался, публика была шокирована.
«Темные очки» привлекают и колористическими решениями. Если нужно было бы рассказать о картине, используя названия цветов, то можно было обойтись только двумя — черным (недаром главная героиня слепа, а на глазах ее красуются солнцезащитные очки) и красным. В первые же минуты фильма перед нами пестрит алый цвет: губы Дианы, ее рубашка, маникюр. Этот цвет преследует зрителя подобно безжалостному маньяку: им окрашен кожаный диван в комнате для допросов, халат, в который героиня одевает своих клиентов, ногти убитых эскортниц, футболки, которые носит китайский мальчик. Красный — это красиво. Красный — это опасность. Красный — это кровь. Красный — это желание. Красный — это соблазн. Красный — это похоть. Этот цвет олицетворяет как богатство, так и смерть. Им — характерной бутафорской кровью — испачканы лица жертв, он дополняет мертвые гримасы тотальных ужаса и боли.
В таких картинах важно, чтобы красота, сексуальность, страх и смерть не просто переплетались между собой, а кружились в танце. Логика сюжета и его завихрения здесь не важны. Почему слепая начинает дружить с китайским мальчиком? Зачем убийца забирает пса? Откуда взялся пруд со змеями, в который в какой-то момент попадают герои? Почему в фильме сделан большой акцент на собаках? Зачем их тут так много? На ум приходит с десяток вопросов, но они забываются, когда начинается самое интересное и страшное — погоня, развязка, приближающаяся кончина. Все, как в классическом слэшере, в котором смешались черный юмор, ненавязчивые проблески феминизма (ведь женщины всегда спасут мир, не так ли?) и красавец Рим, утопающий в загадочном солнцестоянии. Интрига соблюдена, живот тянет от волнения, ты ерзаешь, сидя в кресле кинозала, и ждешь финала. И хоть вопросы остаются без ответов, отвлекаться на такие пустяки нет ни малейшего желания. «Темные очки» — нелогичный фильм, и ему это только на руку.
Дарио Ардженто не планировал совершенствовать им же и изобретенный жанр. «Темные очки» — классический итальянский протослэшер, которым, к сожалению, сегодня сложно удивить. Истории про маньяков приелись — пусть ими занимается Дэвид Финчер!
Но все же прелесть «Темных очков», как и прелесть прочих представителей джалло, в умной эстетизации: в яркости, эмоциональности и парадоксальной радости наблюдения за чем-то до омерзения утонченным, из-за чего в какой-то момент зритель перестает воспринимать творящееся на экране как насилие ради насилия — в материи фильма хочется ковыряться, пускай в ней ничего толком и не запрятано. В свое время похожий эффект прославил Михаэля Ханеке: его зритель сначала смотрит на жесть, потом перестает осознавать границы кино и яви, а после перестает понимать, что такое он сам. Такого вот добра, но более «жвачного» толка, в «Темных очках» хватает — сцен абсурдных, сложных, удивительных, жестоких, подкрепленных ни к чему не обязывающей красивой метафорой. Такой же стильной и проверенной временем, как солнцезащитные очки Ray Ban.
Редактор: Сергей Чацкий
Но все же прелесть «Темных очков», как и прелесть прочих представителей джалло, в умной эстетизации: в яркости, эмоциональности и парадоксальной радости наблюдения за чем-то до омерзения утонченным, из-за чего в какой-то момент зритель перестает воспринимать творящееся на экране как насилие ради насилия — в материи фильма хочется ковыряться, пускай в ней ничего толком и не запрятано. В свое время похожий эффект прославил Михаэля Ханеке: его зритель сначала смотрит на жесть, потом перестает осознавать границы кино и яви, а после перестает понимать, что такое он сам. Такого вот добра, но более «жвачного» толка, в «Темных очках» хватает — сцен абсурдных, сложных, удивительных, жестоких, подкрепленных ни к чему не обязывающей красивой метафорой. Такой же стильной и проверенной временем, как солнцезащитные очки Ray Ban.
Редактор: Сергей Чацкий
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
