Кинотексты
Молодые авторы о кино
АНАСТАСИЯ АГЕЕВА | 22 ОКТЯБРЯ 2022
НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ: ШПИОН, ВЫЙДИ И ЗАЙДИ НОРМАЛЬНО
Кочевание шпионских страстей между кино и реальной жизнью
НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ: ШПИОН, ВЫЙДИ И ЗАЙДИ НОРМАЛЬНО
АНАСТАСИЯ АГЕЕВА | 22.10.2022
Кочевание шпионских страстей между кино и реальной жизнью
НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ: ШПИОН, ВЫЙДИ И ЗАЙДИ НОРМАЛЬНО
АНАСТАСИЯ АГЕЕВА | 22.10.2022
Кочевание шпионских страстей между кино и реальной жизнью
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Последние месяцы доказали, что человек может считывать информацию даже трижды зашифрованную — эзопов язык процветает, вобла выплывает на поверхность. На фоне вновь появившихся в нашей реальности диверсий и теорий заговора совершенно неудивительно, что мир обратился к историям про шпионов, полностью вымышленным или имеющим историческую основу. В ход идут даже фильмы и сериалы, снятые не вчера — в любом случае, они заставляют задуматься и посмотреть на нашу с вами ситуацию под новым углом. А мы вспоминаем один из самых скандальных случаев в американской шпионской практике, по мотивам которого в 2008 году была снята картина «Ничего, кроме правды».
В послужном списке режиссера Рода Лури можно найти всевозможные «мужские» истории, от тюремного бунта в «Последнем замке» и политических игр в «Претенденте» до спортивного скандала в «Воскрешая чемпиона» и кровавой расправы в провинциальном городке в «Соломенных псах» (радушный привет Сэму Пекинпа и его картине 1971 года). С точки зрения нарратива разброс колоссальный. С точки зрения исполнения Лури стабильно делает хорошее кино, используя свои полевые знания, ведь режиссер окончил Военную академию США в Вест-Пойнте и служил в армии офицером артиллерии противовоздушной обороны.
Первой киноработой для Лури стала «Эксгумация» 1999 года — политический триллер о мире на грани ядерной конфронтации с Кевином Поллаком и Тимоти Хаттоном в главных ролях. О влиянии американских властей на судьбы людей он говорил с тех пор в каждой своей картине, и «Ничего, кроме правды» продолжила эту традицию.
В послужном списке режиссера Рода Лури можно найти всевозможные «мужские» истории, от тюремного бунта в «Последнем замке» и политических игр в «Претенденте» до спортивного скандала в «Воскрешая чемпиона» и кровавой расправы в провинциальном городке в «Соломенных псах» (радушный привет Сэму Пекинпа и его картине 1971 года). С точки зрения нарратива разброс колоссальный. С точки зрения исполнения Лури стабильно делает хорошее кино, используя свои полевые знания, ведь режиссер окончил Военную академию США в Вест-Пойнте и служил в армии офицером артиллерии противовоздушной обороны.
Первой киноработой для Лури стала «Эксгумация» 1999 года — политический триллер о мире на грани ядерной конфронтации с Кевином Поллаком и Тимоти Хаттоном в главных ролях. О влиянии американских властей на судьбы людей он говорил с тех пор в каждой своей картине, и «Ничего, кроме правды» продолжила эту традицию.
ИСТОРИЧЕСКАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ
Политическая драма основана на реальных событиях, но сильно переработанных — вплоть до того, что ситуация-прототип была кардинально видоизменена. По сюжету Рэйчел Армстронг (Кейт Бекинсейл в чрезвычайно подходящем ей амплуа драматической актрисы) публикует сенсационную статью, в которой раскрывает личность агента ЦРУ Эрики Ван Дорен (прекрасно воплотившая этот образ Вера Фармига). Разбирательство не заставляет себя ждать, ведь все это происходит на фоне другого скандала — Армстронг узнала, что президент США, на которого было совершено покушение якобы по заказу Венесуэлы, совершенно беспочвенно ввел туда войска, и этому есть неопровержимые доказательства. А раз такие сведения оказались в руках политического журналиста, значит, кто-то с государственной службы носит далеко не самое приятное звание предателя. Выведать имя изменника берется специальный прокурор Паттон Дюбуа (взрастивший ненависть к себе в этой роли Мэтт Диллон), который использует не самые мягкие методы.
Реальная же история такова. В 2005 году, в разгар Иракской войны с целью свержения правительства Саддама Хусейна, три журналиста начали раскапывать информацию об иракской программе производства оружия массового поражения. Об этом автор The New York Times Джудит Миллер писала и до американского вторжения, даже была удостоена Пулитцеровской премии в 2002-м за статьи о глобальном терроризме. Джозеф Уилсон — супруг в действительности разоблаченной агентши Валери Плейм — привез из Нигера сведения, компрометирующие утверждения администрации президента США о программе разработки, которые и просочились к Миллер. Государственная тайна стала достоянием общественности благодаря Карлу Роуву — влиятельной фигуре в правых кругах республиканской партии и советнику президента Буша. В фильме журналистка получила информацию совершенно иначе, но последствия были переданы режиссером достоверно, хотя и с некоторым преувеличением драматизма.
Чтобы порассуждать об этой ситуации, нужно вспомнить предысторию столкновений журналистов и разведывательных агентств в США. В 1971 году, в конце вьетнамской войны, бывший сотрудник аппарата Совета национальной безопасности США Дэниел Эллсберг передал массив секретных документов, получивших название «Бумаги Пентагона», журналисту The New York Times Нилу Шиэну. Тот частично опубликовал этот сборник, предназначенный исключительно для внутриведомственного использования и касающийся деталей подготовки и ведения войны. Эллсбергу грозило 115 лет заключения по закону о шпионаже, но дело было прекращено.
Однако нас интересует другое: Верховный Суд США постановил разрешить The New York Times опубликовать эти документы и таким образом создал прецедент. С тех пор за публикацию любых материалов, в том числе секретных, американские журналисты не могут быть привлечены к ответственности. Суд защитил право прессы в отношении Первой поправки — на свободу от предварительных ограничений со стороны правительства.
По итогам разбирательства Эллсберг не менее убежденно заявлял о правильности своего решения: «Мне кажется, что 40 лет назад "Бумаги Пентагона" продемонстрировали истинную цену такой практики. Она заключается в том, что, когда вы позволяете небольшой группе людей в исполнительной ветви власти в тайне принимать решения, это гарантирует новые вьетнамы, ираки и ливии и в целом представляет собой глупую, безрассудную и опасную политику».
Реальная же история такова. В 2005 году, в разгар Иракской войны с целью свержения правительства Саддама Хусейна, три журналиста начали раскапывать информацию об иракской программе производства оружия массового поражения. Об этом автор The New York Times Джудит Миллер писала и до американского вторжения, даже была удостоена Пулитцеровской премии в 2002-м за статьи о глобальном терроризме. Джозеф Уилсон — супруг в действительности разоблаченной агентши Валери Плейм — привез из Нигера сведения, компрометирующие утверждения администрации президента США о программе разработки, которые и просочились к Миллер. Государственная тайна стала достоянием общественности благодаря Карлу Роуву — влиятельной фигуре в правых кругах республиканской партии и советнику президента Буша. В фильме журналистка получила информацию совершенно иначе, но последствия были переданы режиссером достоверно, хотя и с некоторым преувеличением драматизма.
Чтобы порассуждать об этой ситуации, нужно вспомнить предысторию столкновений журналистов и разведывательных агентств в США. В 1971 году, в конце вьетнамской войны, бывший сотрудник аппарата Совета национальной безопасности США Дэниел Эллсберг передал массив секретных документов, получивших название «Бумаги Пентагона», журналисту The New York Times Нилу Шиэну. Тот частично опубликовал этот сборник, предназначенный исключительно для внутриведомственного использования и касающийся деталей подготовки и ведения войны. Эллсбергу грозило 115 лет заключения по закону о шпионаже, но дело было прекращено.
Однако нас интересует другое: Верховный Суд США постановил разрешить The New York Times опубликовать эти документы и таким образом создал прецедент. С тех пор за публикацию любых материалов, в том числе секретных, американские журналисты не могут быть привлечены к ответственности. Суд защитил право прессы в отношении Первой поправки — на свободу от предварительных ограничений со стороны правительства.
По итогам разбирательства Эллсберг не менее убежденно заявлял о правильности своего решения: «Мне кажется, что 40 лет назад "Бумаги Пентагона" продемонстрировали истинную цену такой практики. Она заключается в том, что, когда вы позволяете небольшой группе людей в исполнительной ветви власти в тайне принимать решения, это гарантирует новые вьетнамы, ираки и ливии и в целом представляет собой глупую, безрассудную и опасную политику».
В ЧЕМ СИЛА?
По вышеуказанным причинам смотреть на этот фильм исключительно как на художественное произведение нельзя. При этом в ряд с очевидно политическими мотивами можно поставить этические — в частности, дилемму «принцип версус выбор». В контексте картины эти два понятия будто бы представляют собой одно и то же. И все же, подумав так, вы ошибетесь.
Все выпускники журналистских факультетов знают — нельзя раскрывать свои источники информации. В противном случае под удар попадает твоя же собственная репутация. Ну кто после такого в здравом уме и твердой памяти согласится раскрыть тебе секретные данные, чтобы ты написал скандальный материал, а потом открыл всему миру его имя? Конечно, черный пиар — тоже пиар, но чаще всего мало кто жаждет проверять эту аксиому на себе.
Отказ сообщать имя своего собеседника кому бы то ни было, вплоть до родного редактора — это принцип. От него можно отречься в любой момент. Даже законами можно жонглировать в своих интересах, если захотеть, а тут всего лишь какое-то неписаное правило.
В случае, если у тебя есть несколько вариантов действий — например, отказаться от принципа и остаться на свободе или провести год в заточении, несмотря на предложенную сделку, — это выбор. Рэйчел Армстронг, как и ее прототип, сделала ставку на второе, хотя Миллер пробыла в тюрьме всего три месяца. Перед журналисткой стоял выбор. Что важнее: принцип конфиденциальности или национальная безопасность? Для Рэйчел ответ очевиден. А ей и говорят: «Человек может прожить достойную и честную жизнь, но в конечном счете количество людей на его похоронах зависит от погоды. Погода изменилась». Но ведь все мы знаем — не будь авторы разгромных статей и те, кто только учится, идеалистами, мы бы давно утонули в грязи. Поэтому такой расклад Рэйчел ничуть не пугает.
Вот и получается, что к суду ее привлекают за отказ раскрыть имя «в интересах национальной безопасности», а затем за акт гражданского неповиновения упекают за решетку. Согласно третьему закону Ньютона, у любого действия есть равное по силе противодействие. Поэтому неудивительно, что свободу слова всегда будут пытаться ограничить, насколько бы юридически обоснованным не было это право.
Все выпускники журналистских факультетов знают — нельзя раскрывать свои источники информации. В противном случае под удар попадает твоя же собственная репутация. Ну кто после такого в здравом уме и твердой памяти согласится раскрыть тебе секретные данные, чтобы ты написал скандальный материал, а потом открыл всему миру его имя? Конечно, черный пиар — тоже пиар, но чаще всего мало кто жаждет проверять эту аксиому на себе.
Отказ сообщать имя своего собеседника кому бы то ни было, вплоть до родного редактора — это принцип. От него можно отречься в любой момент. Даже законами можно жонглировать в своих интересах, если захотеть, а тут всего лишь какое-то неписаное правило.
В случае, если у тебя есть несколько вариантов действий — например, отказаться от принципа и остаться на свободе или провести год в заточении, несмотря на предложенную сделку, — это выбор. Рэйчел Армстронг, как и ее прототип, сделала ставку на второе, хотя Миллер пробыла в тюрьме всего три месяца. Перед журналисткой стоял выбор. Что важнее: принцип конфиденциальности или национальная безопасность? Для Рэйчел ответ очевиден. А ей и говорят: «Человек может прожить достойную и честную жизнь, но в конечном счете количество людей на его похоронах зависит от погоды. Погода изменилась». Но ведь все мы знаем — не будь авторы разгромных статей и те, кто только учится, идеалистами, мы бы давно утонули в грязи. Поэтому такой расклад Рэйчел ничуть не пугает.
Вот и получается, что к суду ее привлекают за отказ раскрыть имя «в интересах национальной безопасности», а затем за акт гражданского неповиновения упекают за решетку. Согласно третьему закону Ньютона, у любого действия есть равное по силе противодействие. Поэтому неудивительно, что свободу слова всегда будут пытаться ограничить, насколько бы юридически обоснованным не было это право.
ШТИРЛИЦА НА ВАС НЕТ
Шпионская тематика, кажется, не стареет: что в 60-х снимали кино про Джеймса Бонда, практически предвосхитив Карибский кризис, что в 2021 году все как манну небесную ждали фильм с новой инкарнацией известного агента. И это только самый яркий пример, известный каждому.
А между прочим скандал, связанный с передачей информации о ядерном вооружении в руки журналиста, был не единственным инцидентом такого рода. Операция «Мерлин» была инициирована в тот же временной период и все еще в контексте снабжения стран Передней Азии вооружением, способным стереть с лица Земли все остальные государства.
В 2000 году иранское посольство в Вене получило пакет с бумагами и легендой о том, что у сбежавшего из России ученого есть чертежи ядерной бомбы из центра в Арзамас-16. Сотрудники ведомства начали двигаться быстрее, чем молекулы в газе: чиновники в экстренном порядке отбывали в Иран и постоянно созванивались с коллегами в Тегеране. Они и не догадывались, что все это — идея американского ЦРУ, которое боялось, что в погоне за собственным ядерным вооружением иранцы непременно напортачат. И тогда Штаты придумали слить им испорченные чертежи. Это отбросило бы атомный проект страны на годы назад. Если вам интересно, чем это все окончилось — прочитайте материал на «Пикабу».
А в 2006 году вышла книга Джеймса Райзена State of War. В ней журналист рассказал всю подноготную об операции — но откуда же он узнал, задались вопросом в ЦРУ. Им потребовалось еще четыре года, чтобы предъявить обвинение бывшему сотруднику Управления Джеффри Стерлингу. В процессе поисков пытались надавить и на Райзена, но тот был непреклонен и заявил, что лучше получит срок, чем сдаст свой источник.
Другой скандал обнажил реальные практики ЦРУ в отношении заключенных, связанных с «Аль-Каидой» (организация запрещена в России). Бывший офицер разведки Джон Кириаку подтвердил, что Управление промышляет жестокими допросами. Благодаря ему в 2007 году в руки журналиста Times попали соответствующие видео, а уже спустя несколько дней в интервью для ABC News экс-сотрудник на камеру подтвердил информацию о пытках водой. Через пять лет Кириаку стал первым сотрудником ЦРУ, кого осудили за передачу секретной информации репортеру. Он получил 30-месячный тюремный срок.
Несмотря на то, что бывший офицер раскрыл преступные методы ЦРУ, он все же считал, что это было необходимо из-за угроз, исходящих от «Аль-Каиды» (организация запрещена в России). По мнению Кириаку, он защищал приверженность Управления верховенству закона и обеспечению безопасности американцев.
Не так много преступлений в США происходят с такой же регулярностью, как разглашение секретной информации журналистам правительственными чиновниками. При этом, как подсчитал профессор права Колумбийского университета Дэвид Позен, всего менее трех случаев утечки из тысячи доходят до суда. Причина довольно проста: когда журналистов вызывают на разбирательства, происходит всплеск негативной огласки. К тому же с 1973 года Министерству юстиций запрещено направлять повестку в суд по подобному делу, если это не крайняя мера. И то сделать они это могут только после одобрения Генерального прокурора.
Есть вариант совсем уйти в конспирологию и предположить, что сами утечки служат целям той или иной правительственной фракции. Для удержания власти все средства хороши. Про это, например, есть целый материал у The Guardian, в котором издание рассуждает о двуличии администрации Барака Обамы.
А между прочим скандал, связанный с передачей информации о ядерном вооружении в руки журналиста, был не единственным инцидентом такого рода. Операция «Мерлин» была инициирована в тот же временной период и все еще в контексте снабжения стран Передней Азии вооружением, способным стереть с лица Земли все остальные государства.
В 2000 году иранское посольство в Вене получило пакет с бумагами и легендой о том, что у сбежавшего из России ученого есть чертежи ядерной бомбы из центра в Арзамас-16. Сотрудники ведомства начали двигаться быстрее, чем молекулы в газе: чиновники в экстренном порядке отбывали в Иран и постоянно созванивались с коллегами в Тегеране. Они и не догадывались, что все это — идея американского ЦРУ, которое боялось, что в погоне за собственным ядерным вооружением иранцы непременно напортачат. И тогда Штаты придумали слить им испорченные чертежи. Это отбросило бы атомный проект страны на годы назад. Если вам интересно, чем это все окончилось — прочитайте материал на «Пикабу».
А в 2006 году вышла книга Джеймса Райзена State of War. В ней журналист рассказал всю подноготную об операции — но откуда же он узнал, задались вопросом в ЦРУ. Им потребовалось еще четыре года, чтобы предъявить обвинение бывшему сотруднику Управления Джеффри Стерлингу. В процессе поисков пытались надавить и на Райзена, но тот был непреклонен и заявил, что лучше получит срок, чем сдаст свой источник.
Другой скандал обнажил реальные практики ЦРУ в отношении заключенных, связанных с «Аль-Каидой» (организация запрещена в России). Бывший офицер разведки Джон Кириаку подтвердил, что Управление промышляет жестокими допросами. Благодаря ему в 2007 году в руки журналиста Times попали соответствующие видео, а уже спустя несколько дней в интервью для ABC News экс-сотрудник на камеру подтвердил информацию о пытках водой. Через пять лет Кириаку стал первым сотрудником ЦРУ, кого осудили за передачу секретной информации репортеру. Он получил 30-месячный тюремный срок.
Несмотря на то, что бывший офицер раскрыл преступные методы ЦРУ, он все же считал, что это было необходимо из-за угроз, исходящих от «Аль-Каиды» (организация запрещена в России). По мнению Кириаку, он защищал приверженность Управления верховенству закона и обеспечению безопасности американцев.
Не так много преступлений в США происходят с такой же регулярностью, как разглашение секретной информации журналистам правительственными чиновниками. При этом, как подсчитал профессор права Колумбийского университета Дэвид Позен, всего менее трех случаев утечки из тысячи доходят до суда. Причина довольно проста: когда журналистов вызывают на разбирательства, происходит всплеск негативной огласки. К тому же с 1973 года Министерству юстиций запрещено направлять повестку в суд по подобному делу, если это не крайняя мера. И то сделать они это могут только после одобрения Генерального прокурора.
Есть вариант совсем уйти в конспирологию и предположить, что сами утечки служат целям той или иной правительственной фракции. Для удержания власти все средства хороши. Про это, например, есть целый материал у The Guardian, в котором издание рассуждает о двуличии администрации Барака Обамы.
ВЫСЛЕЖИВАЯ ХОРОШЕЕ КИНО
Возвращаясь к «Ничего, кроме правды», хочется отметить, что в этом случае драматизация и смена обоснования дела были кстати. От подобных корректив фильм только выиграл и как объективное повествование о событиях минувших дней, и как творческое произведение, призванное держать в напряжении. А если вы не догадались, кто все-таки стал источником Рэйчел Армстронг, то вас ждет прекрасный финальный твист.
Конечно, ЦРУ гораздо приятнее, когда кинематографисты с ними советуются. Управление сотрудничает с Голливудом с момента своего основания в 1947 году, позволяя снимать в своем штабе в Лэнгли тем творцам, которые выставляют их деятельность в выгодном свете — например, создателям «Родины», «Цели номер один» и «Черного ястреба». Есть в прейскуранте ЦРУ и услуги консультантов, которыми воспользовались создатели сериала «Шпионка».
Те же события, но уже с точки зрения раскрытого агента, в своей художественной интерпретации спустя два года представил Даг Лайман. Как решили критики, политический триллер из «Игры без правил» получился так себе, в отличие от творения Лури, зато картина наполнена праведным гневом Валери Плейм в исполнении Наоми Уоттс. А участие этой актрисы, как мы знаем, — уважительная причина освободить один из вечеров под кинопросмотр. Сами так и сделаем.
Редактор: Сергей Чацкий
Конечно, ЦРУ гораздо приятнее, когда кинематографисты с ними советуются. Управление сотрудничает с Голливудом с момента своего основания в 1947 году, позволяя снимать в своем штабе в Лэнгли тем творцам, которые выставляют их деятельность в выгодном свете — например, создателям «Родины», «Цели номер один» и «Черного ястреба». Есть в прейскуранте ЦРУ и услуги консультантов, которыми воспользовались создатели сериала «Шпионка».
Те же события, но уже с точки зрения раскрытого агента, в своей художественной интерпретации спустя два года представил Даг Лайман. Как решили критики, политический триллер из «Игры без правил» получился так себе, в отличие от творения Лури, зато картина наполнена праведным гневом Валери Плейм в исполнении Наоми Уоттс. А участие этой актрисы, как мы знаем, — уважительная причина освободить один из вечеров под кинопросмотр. Сами так и сделаем.
Редактор: Сергей Чацкий
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
