АНТОН СМИРНОВ | 17 АВГУСТА 2022

ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ: ИСПЫТАНИЕ ЧУВСТВ

Горькая и поучительная история о расплате за предательство любви, сумевшая ярче засиять на киноэкране, нежели на страницах книги

ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ: ИСПЫТАНИЕ ЧУВСТВ

АНТОН СМИРНОВ | 17.08.2022
Горькая и поучительная история о расплате за предательство любви, сумевшая ярче засиять на киноэкране, нежели на страницах книги
ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ: ИСПЫТАНИЕ ЧУВСТВ
АНТОН СМИРНОВ | 17.08.2022
Горькая и поучительная история о расплате за предательство любви, сумевшая ярче засиять на киноэкране, нежели на страницах книги
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Когда американец Остин Райт завершил роман «Тони и Сьюзен» в 1993 году, он наверняка и подумать не мог, что история непризнанного писателя-неудачника, приславшего рукопись своей книги бывшей жене, которая не верила в него как в творца, окажется в какой-то степени пророческой. В год выхода роман хвалили критики, но успехом у публики книга не пользовалась, продавалась слабо, и о ней постепенно забыли.

Все изменилось в 2010 году, когда «Тони и Сьюзен» вдруг переиздали в Великобритании, и роман стал бестселлером, принеся Райту, скончавшемуся в 2003-м, посмертную славу. Вдобавок книгой заинтересовался бывший модельер, а ныне успешный и довольно талантливый режиссер и сценарист Том Форд, взяв ее за основу своего фильма «Ночные животные» (получившего в российском прокате несколько бульварное и мутное название «Под покровом ночи»). В России с романом произошла почти та же самая история — книга Райта долгое время оставалась незамеченной, но после выхода картины Форда тут же была переиздана и переименована в «Под покровом ночи», поскольку маркетологи определенно рассчитывали, что именно экранизация привлечет внимание к литературной основе.
Главной героиней романа является преподавательница английского языка Сьюзен Морроу, которая счастлива в браке с хирургом Арнольдом. Но однажды она получает весточку от своего первого мужа Эдварда Шеффилда, которого не видела больше 20-ти лет. Точнее, рукопись его романа «Ночные животные», присланную с пометкой: «Твой Эдвард, который по-прежнему помнит». Сюжет книги оказывается тревожным и жестоким — преподаватель Тони Гастингс вместе с семьей попадает в крупный переплет на ночной дороге, когда на них нападают трое подонков, а затем похищают, насилуют и убивают жену и дочь Тони. Опустошенный, мужчина старается пережить потерю, но поймать преступников полиции не удается. Некоторое время спустя с ним связывается шериф Бобби Андес и заявляет, что у него есть несколько подозреваемых, которых Тони должен опознать. А заодно понять, хочет ли он добиться истинного правосудия и удовлетворить жажду мести, или же ему просто не хватит на это смелости.

Свою историю Райт выстраивает как «роман в романе», погружая читателя вместе со Сьюзен в вымышленный мир Эдварда, который самым неоднозначным способом пытается намекнуть, что история, развивающаяся в «Ночных животных» — это аллюзия на их совместное прошлое. В нем он предпринимает попытки разобраться, что же он сделал не так, а заодно выстраивает множество метафорических образов, разгадать истинное значение которых предстоит не только Сьюзен, но и читателю. Поскольку Эдвард как непосредственное действующее лицо в романе отсутствует, находясь где-то вне сюжета, составить его психологический портрет можно лишь исходя из созданных им персонажей, в то время как Сьюзен ломает голову над тем, что вся эта история значит для нее самой. И если Бобби Андес легко считывается как некое альтер эго Эдварда, олицетворяющее смелость и жесткость в принятии решений, на которые никак не мог пойти сам Тони (а заодно и Эдвард), то кем являются бандиты (в частности, главный негодяй Рэй Маркус), и какая роль в этом рассказе отведена самой Сьюзен, предстоит определить каждому лично. Параллельно с сюжетом «Ночных животных» Райт прописывает нынешний быт и воспоминания Сьюзен, в мелочах переосмысляющей свое знакомство с Эдвардом, объясняя причины, по которым она предпочла стабильного и уверенного в будущем здоровяка Арнольда субтильному писателю-мечтателю с туманными перспективами, дефицитом амбиций и слабой волей.

Этот сеанс семейного психоанализа писатель весьма добротно и увлекательно сплетает то в драму, то в притчу, то в детектив, неплохо работая с характерами, наполняя их важными деталями, демонстрируя с разных сторон, но шедевром его произведение назвать трудновато. В самовыражении Райт иногда слишком претенциозен и мудрит со стилем и языком, а порой откровенно затягивает сцены. Особенно это заметно ближе к финалу, когда Эдвард принимается описывать разборки Тони и Бобби с Рэем Маркусом. Тут эпизоды начинают сильно буксовать и топтаться на одном месте, изобилие текста делает важные и напряженные моменты громоздкими, хотя для драматизма лаконичность кульминации пошла бы только на пользу. В своей недосказанности относительно персонажей Эдварда и Сьюзен, необходимой в подобных сюжетах, Райт уж слишком обтекаем и неконкретен, их конфликту для эмоционального катарсиса не хватает накала, отчего открытый финал получается размытым и оставляющим читателя в каком-то подвешенном состоянии. Поэтому неудивительно, что роман «Тони и Сьюзен» неожиданно вписался в схему, противоположную популярной «книга лучше», и по этой самой причине наибольшее внимание хочется уделить его экранизации, под режиссерским руководством Тома Форда вышедшей на экраны в 2016 году.
Говоря о бывшем дизайнере модного дома Gucci Томе Форде и его опыте на ниве кинорежиссуры, каждый раз хочется вспомнить поговорку о сапожнике, который взялся печь пироги. Но с важным уточнением, что к нему она как раз и не относится. В 2009 году он поразил всех, сняв отличную экранизацию романа Кристофера Ишервуда «Одинокий мужчина», тонко и визуально изысканно рассказав о профессоре английской литературы, переживающем смерть своего возлюбленного и пытающегося осознать, способен ли он вообще жить дальше. Картина была удостоена двух премий на МКФ в Венеции, превосходная игра Колина Ферта принесла ему Кубок Вольпи и премию BAFTA за лучшую мужскую роль, а заодно номинации на «Оскар» и «Золотой Глобус». Казалось, что человек, пришедший в кинематографическую среду из мира гламура, способен видеть лишь внешнее, и от его картин можно ждать пиршества стиля, но не более. Экранный дебют оказался приятнейшим сюрпризом — Форд не только эффектно визуализировал историю, очаровывая совершенством кадра даже в тех сценах, в которых, казалось, ничего не происходит, но и проявил себя очень тонким и вдумчивым постановщиком, внимательным к деталям и скрупулезно подходящим к работе с актерами.

После успеха «Одинокого мужчины» прошло несколько лет, но многообещающий новичок не спешил со своей новой киноработой. Вернуться в режиссерское кресло ему помог приятель, который как-то посоветовал Тому прочитать роман Остина Райта «Тони и Сьюзен». Форда очень заинтересовала история писателя, в успех которого не верила жена и в итоге ушла от него, выбрав стабильного и уверенного в себе и в своем будущем мужчину. Эта тема была тем более близка Тому, поскольку он сам говорил, причем без всякого злорадства, что в его успех тоже мало кто верил. Он вспоминал:

Когда я начинал, все говорили: «Мы долго смеялись, когда узнали, что ты решил переквалифицироваться из дизайнеров в режиссеры». Не верили в меня. Было забавно наблюдать за реакцией этих людей, когда они поняли, как ошибались.

В итоге Форд заполучил бюджет в 22 с половиной миллиона долларов, пригласил звездный актерский состав и принялся за работу. Адаптировать книгу Форд решил сам, поскольку всегда считал себя перфекционистом и хотел лично поработать над сценарием [1]:

Когда я прочел эту историю, то понял, что не могу перестать думать о книге Райта. И у меня ушло три года на то, чтобы понять прочитанное, разложить все по полочкам. За это время произошли и другие события: у меня появился сын, и я решил, что, пока Джеку не исполнится три года, никакого фильма не будет. А когда пришло время, взял отпуск на месяц. Не секрет, что я уже 30 лет живу со своим партнером Ричардом, и за все эти годы между нами никогда не было недопонимания или предательства. И поэтому во время отдыха я спокойно сказал Ричарду: «Скоро я начну писать по утрам, с восьми утра и до часу дня меня не беспокоить. Со мной никто не должен говорить и тем более мне звонить». И так я писал сценарий: вносил правки, совершенствовал текст, и Ричард меня понял. На бумаге есть только твое видение, в главных ролях ты представляешь актеров мечты, рисуешь идеальную картинку, все прекрасно. Из-за этого перфекционизма я экранизирую произведения сам, а не берусь за готовые предложения. Мне предлагали снять интересные проекты, но я настоящий тиран, слишком люблю контроль! К счастью, когда начинаю снимать кино, большая часть задуманного остается, да и другие люди в процессе привносят хорошие идеи. Конечно, что-то все равно идет не так, но может, оно и к лучшему. Во всяком случае, так я себя успокаиваю.

В итоге, взяв сюжетную канву романа за основу, Форд не только рассказал историю иначе, но и сделал ее существенно драматичнее, глубже и ярче, придав новые смыслы и аллюзии. Для начала он перенес место действия «Ночных животных» в Техас, развивая стереотип об этом штате как беспощадном месте, где нет закона, полиция может с легкостью пролететь мимо вас по ночной дороге, жестокость торжествует, а правосудие порой приходится брать в свои руки. Впечатления о Техасе для Форда были личными [2]:

Я сам там вырос, хорошо знаю эти места. Последовал правилу «Пиши лишь о том и снимай лишь то, что хорошо знаешь». Думаю, не важно, скульптор ты, художник или режиссер, — в любимом деле ты находишь то, что отзывается на твои мысли. Так что я взял личную для писателя книгу и сделал ее своей личной историей. Я вырос в Техасе — месте, где мужчина должен быть альфа-самцом, сильным, жестким, и не дай бог ему заплакать. При этом я не был силен физически, плохо играл в футбол, любил читать и был излишне эмоционален для мальчика. Меня часто дразнили и редко считали образцом мужественности. К счастью, с тех пор стало меньше подобных стереотипов.

Далее Форд изменил род деятельности Сьюзен — из преподавательницы в колледже она превратилась в хозяйку модной галереи современного искусства. Тем самым он развил в своем фильме новый конфликт, отнюдь не расхваливая успешность, богатство и престиж как предел человеческих мечтаний. Среда, в которой обитает главная героиня — не воплощенная сказка. Это, скорее, тюрьма в красивых декорациях. Галерея — не что иное, как похороненная мечта женщины самой стать художницей, поскольку Сьюзен не могла поверить в себя и ограничилась лишь организационными вопросами. Жутковатые корпулентные стриптизерши, запечатленные в титрах и являющиеся типичным перформансом, демонстрируемым на ее выставках (сцена, за которую режиссера на кинофестивале в Торонто чуть не заклеймили как женоненавистника) — злая и едкая пародия на уродство и фальшь гламурного лицемерия, как и на претенциозность contemporary art вообще. А люди, с которыми Сьюзен приходится постоянно общаться, это красивые, но лишенные всяческих человеческих чувств манекены.

Таким оказывается и ее муж, из книжного здоровяка-хирурга Арнольда превращенный в статного красавца-бизнесмена Хаттона с внешностью Арми Хаммера, чье идеальное на первый взгляд лицо здесь излучает лишь холод. С этим миром Форд тем более знаком не понаслышке, и потому историю Сьюзен он называет почти автобиографической [3]:

Она живет в Лос-Анджелесе, таком закрытом мире потребления, где все только берут, и никто не отдает взамен. Этот мир я изучил очень подробно. Например, у меня самого есть неплохой дом в Лос-Анджелесе, и я создаю коллекции для таких людей, как Сьюзен. А еще в молодости я был ужасно наивен и верил всему, что показывают в голливудских картинах: в то, что, когда у тебя появляются деньги, мир становится прекрасным, и ты счастлив. Вся наша культура учит этому: потребляй больше, будешь счастлив дольше. Я долго верил, что это так. Но лет десять назад словно очнулся и понял: меня не это делает счастливым. Деньги и роскошь, безусловно, приятная штука. Но куда важнее люди и чувства, которые остаются после общения с ними. Это нужно ценить больше всего. Не только в Сьюзен, но и в каждом из героев фильма отразились какие-то волнующие меня вещи. Например, создавая мужских персонажей, я исследовал понятие мужественности. В нашей культуре настоящим мужчиной до сих пор считается тот, кто много зарабатывает и обеспечивает семью. О других качествах этого гипотетического мужчины — таких как ум, доброта — речи не идет. Есть и девушки, которых сейчас воспитывают с установкой «Ты должна быть красивой, жить в красивом доме и растить детей». Воспитание, окружение часто делают из человека жертву.

Поскольку в этой истории Форда интересовала прежде всего тема предательства чувств, он сделал характеры Сьюзен и Эдварда более контрастными, противоположными по духу и темпераменту, четко давая зрителю понять, кто прав, а кто виноват. В отличие от книги, Эдвард в фильме появляется собственной персоной во время флэшбеков, в которых героиня вспоминает их прошлое. В частности, знакомство и начало отношений. И если в романе Эдвард предстает почти полным неудачником со слабой волей, что особенно заметно в его нерешительности относительно жажды мести и постоянных колебаниях перед расправой с Рэем Маркусом, то Эдвард у Форда — скорее, персонаж, близкий к героям Теннесси Уильямса, то есть романтик, мечтатель и идеалист, который искренен в своих чувствах и потому болезненно остро переживает столкновение с грубой реальностью, подлостью и предательством. На двойную роль Эдварда/Тони режиссер пригласил идеально подходившего на нее Джейка Джилленхола, через эти образы создавшего сложного, эволюционирующего героя, превращающегося из доброго и наивного парня в отчаявшегося человека с растерзанным сердцем, который ради мести без раздумий способен нажать на курок.

Роль Сьюзен не менее ярко сыграла пятикратная на тот момент номинантка на «Оскар» Эми Адамс, чей персонаж, подобно Эдварду, на экране претерпевает важные изменения. И если в сцене знакомства мы видим цветущих молодых людей, чьи лица и глаза просто сияют, то в дальнейшем, особенно у Сьюзен, этот огонь гаснет. И вряд ли когда-нибудь загорится снова. Не сумев вырваться из-под влияния властной матери, изменившей вектор ее нравственных идеалов, из светлой, брызжущей энергией девчонки Сьюзен при помощи великолепной игры Адамс быстро превращается в мертвенно-бледного персонажа. В несчастную и нелюбимую женщину, выбравшую богатый, но такой неискренний мир материальных ценностей и фальшивой красоты, очутившись в дорогой интерьерной ловушке. Тонко и даже несколько болезненно актриса передает нарастающее нервное напряжение своей героини, которое достигает пика в финале, когда все ее тревожное ожидание, переходящее почти в отчаяние, сквозит и в усталом взгляде покрасневших глаз и в дрожащих веках, и судорожно сжимающихся пальцах. При этом Форд не хотел, чтобы зритель считал ее исключительно отрицательной героиней:

Я с самого начала видел Эми Адамс в этой роли, потому что мне очень хотелось, чтобы Сьюзен вызывала симпатию зрителя. Сьюзен — неоднозначная особа, которую можно было бы легко возненавидеть, окажись на ее месте другая артистка. В Эми невозможно не влюбиться. В ее глазах есть такая задушевность, благодаря которой вы будете переживать за ее героиню.

На «фасадный» облик жизни Сьюзен работала даже одежда — костюмер Арианна Филлипс специально одевала Эми Адамс в элегантные наряды в основном черного цвета для сцен в галерее, чтобы дома сразу же переодевать ее в мягкие неброские свитера, в которых героине становится по-настоящему комфортно и уютно. И лишь в финале, когда Сьюзен готовится к свиданию с Эдвардом в ресторане, ее одежда наконец приобретает яркий цвет как символ пробуждения, стремления к чему-то новому — роскошное зеленое платье, великолепно сочетающееся с медью ее рыжих волос.

Поскольку Форд фактически строил в одном фильме целых три — реальность, роман и воспоминания Сьюзен — ему было необходимо подчеркнуть важный контраст между этими разными по духу и настроению историями. В этом режиссеру помогал отличный оператор Шеймус Макгарви, работавший над «Часами» Стивена Долдри и снимавший для Джо Райта «Искупление» и «Анну Каренину». Здесь он тоже оказался на высоте, использовав несколько совершенно разнообразных визуальных нарративов. Сцены, иллюстрирующие роман, причем даже самые жестокие, у него окрашены яркими, сочными и теплыми цветами. Мир Сьюзен — это сухая и холодная геометрия дизайнерских интерьеров, изысканных, но отстраненных в своей безжизненности, от которых сквозит почти больничной стерильностью; в нем нет бедных писателей, живущих мечтами и готовых «на рай в шалаше», зато много успешных, красивых, модных и богатых личностей, лишенных одного — способности искренне чувствовать и видеть в человеке нечто большее, чем финансовую стабильность, но стремящихся быть всегда в тренде и постоянно жаждущих прорваться на самый верх социальной лестницы. Подходом Форда к визуальной стороне и не только был впечатлен даже Джейк Джилленхол [4]:

Поначалу я переживал, что Том поставит эстетику во главу угла, сфокусируется на внешнем виде фильма, а не на содержании. Такой у меня был стереотип. Но Том оказался совсем другим! Он показал мне тысячи фотографий, которые подобрал, пытаясь понять картину. У него была цветовая палитра для каждого персонажа. Он все продумал и детализировал.

Что самое главное — Форд существенно усилил эмоциональный акцент рукописи «Ночных животных», присланной главной героине. В литоснове Эдвард при помощи своего романа пытался разобраться в самом себе, понять причины собственной трусости и слабости, одновременно рассказывая, как он старался устроить личную жизнь после потери. В экранизации Форд многие побочные линии намеренно опускает и использует роман как весьма однозначный и жесткий символ. У него «Ночные животные» становятся надрывной, горькой и безжалостной исповедью душевной боли, через эпизод на ночной дороге и последующие события доносящей до Сьюзен все то невыносимое состояние, в которое Эдварда ввергли ее поступки. Тяжкая, вязкая, кажущаяся почти бесконечной сцена на шоссе, когда на семью Гастингс нападают реднеки во главе с Рэем Маркусом (отменно сыгранным Аароном Тейлором-Джонсоном), призвана нарочно вызвать у зрителя чувство «боже, да когда это уже кончится». Будучи умным и чутким художником, Форд использует ее отнюдь не как чернушный эпизод, подражающий «Соломенным псам» Сэма Пекинпа, а как важнейшую метафору визуализации страдания от потери, когда искренне любящий человек воспринимает предательство ближнего равнозначным убийству. Чувства к бывшей супруге у Форда четко делятся на «до» и «после», со смертью «книжных» жены и дочери действие смещается в сторону жажды мести, стремления наказать всех, кто не просто отобрал у него семью, но и убил в нем все то, что отвечало за любовь к Сьюзен все эти годы.

В отличие от Остина Райта, Форд в донесении этих идей лаконичен, катарсис для него как удар топора или выстрел — резкий и жестокий. Даже финальное многоточие, если задуматься, у него выглядит скорее точкой — превосходно срежиссированная сцена ожидания в ресторане под красивейшую музыку Абеля Коженевски практически стопроцентно дает понять, что Эдвард никогда не придет. Что было тому причиной — желание отомстить, внезапный несчастный случай или просто Эдвард передумал — уже абсолютно неважно, потому что Сьюзен сама давно опоздала, не сумев вовремя понять: истинная любовь никогда не простит предательства настоящих чувств и накажет того, что предпочел преданному сердцу ощущение престижа и социальной значимости.

Редактор: Сергей Чацкий
Автор журнала «Кинотексты»
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Поддержать «Кинотексты»
Любое Ваше пожертвование поможет развитию нашего независимого журнала.
См. предыдущий источник
См. предыдущий источник
См. предыдущий источник
См. предыдущий источник
Made on
Tilda