Кинотексты
Молодые авторы о кино
геннадий гусев | 15 СЕНТЯБРЯ 2020
ЗАТМЕНИЕ: БУРЖУАЗНАЯ ПУСТОТА
Заключительный фильм трилогии отчуждения как произведение неутомимого исследователя буржуазной скуки с Моникой Витти и Аленом Делоном в главных ролях
ЗАТМЕНИЕ: БУРЖУАЗНАЯ ПУСТОТА
ГЕННАДИЙ ГУСЕВ | 15.08.2020
Заключительный фильм трилогии отчуждения как произведение неутомимого исследователя буржуазной скуки с Моникой Витти и Аленом Делоном в главных ролях
ЗАТМЕНИЕ: БУРЖУАЗНАЯ ПУСТОТА
ГЕННАДИЙ ГУСЕВ | 15.08.2020
Заключительный фильм трилогии отчуждения как произведение неутомимого исследователя буржуазной скуки с Моникой Витти и Аленом Делоном в главных ролях
— Я бы хотела не любить тебя или полюбить сильнее.
Из фильма «Затмение»
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: Микеланджело Антониони
Страна: Италия, Франция
Год: 1962
Простой сюжет, пристальное внимание к деталям городской среды, обилие длинных кадров, неспешный ритм повествования и двусмысленность происходящего — Микеланджело Антониони весь мир знает как неутомимого исследователя буржуазной скуки. Одиночество он рассматривает с позиции представителей общества потребления, пытаясь распознать сложности выражения их чувств. Но даже сейчас спустя тринадцать лет после смерти режиссера в трактовках его картин все еще остается много загадочного и непонятного.
«Затмение» — заключительный фильм трилогии отчуждения, в состав которой входят ленты «Приключение» и «Ночь». История типична. Одним прекрасным римским утром переводчица Виттория (Моника Витти) бросает своего кавалера Риккардо (Франсиско Рабаль). Вскоре она встречает биржевого маклера-консультанта Пьеро (Ален Делон). Они начинают сближаться, однако вспышки не происходит — страсти нет, бессмертная печаль одерживает верх над вечным праздником жизни.
Страна: Италия, Франция
Год: 1962
Простой сюжет, пристальное внимание к деталям городской среды, обилие длинных кадров, неспешный ритм повествования и двусмысленность происходящего — Микеланджело Антониони весь мир знает как неутомимого исследователя буржуазной скуки. Одиночество он рассматривает с позиции представителей общества потребления, пытаясь распознать сложности выражения их чувств. Но даже сейчас спустя тринадцать лет после смерти режиссера в трактовках его картин все еще остается много загадочного и непонятного.
«Затмение» — заключительный фильм трилогии отчуждения, в состав которой входят ленты «Приключение» и «Ночь». История типична. Одним прекрасным римским утром переводчица Виттория (Моника Витти) бросает своего кавалера Риккардо (Франсиско Рабаль). Вскоре она встречает биржевого маклера-консультанта Пьеро (Ален Делон). Они начинают сближаться, однако вспышки не происходит — страсти нет, бессмертная печаль одерживает верх над вечным праздником жизни.
Черно-белая лента была выпущена спустя два года после премьеры «Сладкой жизни» Федерико Феллини. Темы двух фильмов перекликаются. Они — о вере. Но если автор «Ночей Кабирии» и «Амаркорда» низвергал бога до предмета церемониального действия, то Антониони куда категоричнее в своих суждениях. В его постановке бог не только утрачивает свою трансцендентальную сущность, но и вовсе перестает существовать. Его функции берут на себя люди. Точнее, пытаются взять.
Это у них, разумеется, не получается. Царящий на бирже беспорядок противопоставляется невозмутимости, с которой по жизни идут простые смертные. Вдвойне примечательно, что здание, в котором работает Пьеро, построено на развалинах памятника Адриану — человеку, который в понимании древних римлян был богом.
Герои «Затмения» становятся вершителями собственных судеб. Но они страшатся жизни, не хотят вновь чувствовать боль, разочаровываться, испытывать отчаяние. В тихой агонии люди плывут по течению, предпринимая слабые, заранее обреченные на провал попытки получить доступ к управлению судном.
Любая попытка оказывается бессмысленной — силы постепенно иссякают, а течение становится все сильнее. Разочаровавшись, разорившись, люди не кричат и не плачут, безмятежно рисуют на салфетке цветы. Лишившись дорогого автомобиля, равнодушно пожимают плечами. Оказавшись участниками ожесточенных торгов, не заражаются процессом, а остаются безучастными и апатичными.
Виттория и Пьеро начинают сближение в тот момент, когда страну охватывает небывалый экономический кризис. С одной стороны, молодым людям нет дела до разгорающегося вокруг них пламени хаоса. С другой, нестабильность вокруг связана с удушливой безучастностью в душах персонажей, а внешняя одержимость Пьеро работой оказывается обманом — мужчина с головой погряз в практицизме. Он даже не живет в своей роскошной квартире. Она ему не нужна. В его мире люди — объекты, при помощи которых можно достичь цели. К таким Пьеро причисляет и себя. Он понимает, что вселенная несовершенна, и ждать от нее подарков судьбы не стоит. Эти взгляды ставят крест на стремлении молодого человека обрести внутреннюю свободу и, как следствие, счастье.
Напротив, сложный внутренний мир Виттории вступает в непреодолимое противоречие с окружающей действительностью. Женщина отличается от большинства своих знакомых, пусть и не подает виду — пытается сопротивляться течению, ищет свой путь. Виттория стремится к абсолютной любви, но не способна идти на уступки, лгать, лицемерить, предавать принципы — она неисправимая идеалистка, необыкновенно чувственная и незаурядная личность, раскрыться которой мешают обстоятельства.
Это у них, разумеется, не получается. Царящий на бирже беспорядок противопоставляется невозмутимости, с которой по жизни идут простые смертные. Вдвойне примечательно, что здание, в котором работает Пьеро, построено на развалинах памятника Адриану — человеку, который в понимании древних римлян был богом.
Герои «Затмения» становятся вершителями собственных судеб. Но они страшатся жизни, не хотят вновь чувствовать боль, разочаровываться, испытывать отчаяние. В тихой агонии люди плывут по течению, предпринимая слабые, заранее обреченные на провал попытки получить доступ к управлению судном.
Любая попытка оказывается бессмысленной — силы постепенно иссякают, а течение становится все сильнее. Разочаровавшись, разорившись, люди не кричат и не плачут, безмятежно рисуют на салфетке цветы. Лишившись дорогого автомобиля, равнодушно пожимают плечами. Оказавшись участниками ожесточенных торгов, не заражаются процессом, а остаются безучастными и апатичными.
Виттория и Пьеро начинают сближение в тот момент, когда страну охватывает небывалый экономический кризис. С одной стороны, молодым людям нет дела до разгорающегося вокруг них пламени хаоса. С другой, нестабильность вокруг связана с удушливой безучастностью в душах персонажей, а внешняя одержимость Пьеро работой оказывается обманом — мужчина с головой погряз в практицизме. Он даже не живет в своей роскошной квартире. Она ему не нужна. В его мире люди — объекты, при помощи которых можно достичь цели. К таким Пьеро причисляет и себя. Он понимает, что вселенная несовершенна, и ждать от нее подарков судьбы не стоит. Эти взгляды ставят крест на стремлении молодого человека обрести внутреннюю свободу и, как следствие, счастье.
Напротив, сложный внутренний мир Виттории вступает в непреодолимое противоречие с окружающей действительностью. Женщина отличается от большинства своих знакомых, пусть и не подает виду — пытается сопротивляться течению, ищет свой путь. Виттория стремится к абсолютной любви, но не способна идти на уступки, лгать, лицемерить, предавать принципы — она неисправимая идеалистка, необыкновенно чувственная и незаурядная личность, раскрыться которой мешают обстоятельства.
Совершенная композиция (оператор фильма — Джанни Ди Венанцо, в 50−60-х годах успевший поработать со всеми крупными итальянскими режиссерами тех лет) с завораживающими урбанистическими пейзажами и запоминающимися, отлично передающими подтекст истории статичными кадрами, способствует созданию тревожного настроения. В отдельные моменты, впрочем, кажется, что причин для беспокойства нет — Пьеро и Виттория найдут дорогу к счастью, а мрак на улицах рассеется.
Но это ощущение мнимо. Отчуждение с каждым новым мгновением только нарастает. Амбивалентность восприятия происходящего удачно коррелирует с социальными реалиями того времени. Выгоревшая после двух мировых войн, израненная фашистами и пережившая революции европейская цивилизация являлась далеко не лучшим местом. С одной стороны, после масштабных вооруженных конфликтов и государственных переворотов люди жаждали покоя и счастья. С другой стороны, добиться этого было сложно, ведь холокост, массовые изнасилования и репрессии показали каким жестоким может быть человек — довериться соседу, другу и даже самому близкому было очень сложно. Тотальное непонимание вкупе с бессмысленностью капиталистической системы отношений обрекли человека ясно думающего и остро чувствующего на бесконечное одиночество.
Пусть персонажи находятся в постоянном движении (герои «Затмения» входят и выходят из кадра; останавливаются, но тут же опять начинают идти, подниматься, спускаться), их жизни застыли в состоянии неустойчивого равновесия. В сочетании с игрой света и тени, отражающим изменения эмоционального фона Виттории и остальных, и необычными ракурсами, которые берет камера Ди Венанцо, это наполняет фильм молчаливым внутренним напряжением.
Никто из героев не способен смело и беззаветно выразить свою любовь — на это нет времени, ведь вокруг столько соблазнов, так много вещей, которые можно купить и продать, обменять и украсть. И даже смерть утрачивает свое значение — вещь теперь больше человека, творение превосходит своего творца, а родственники, друзья, знакомые и коллеги превращаются в статичные искусственные объекты.
Но это ощущение мнимо. Отчуждение с каждым новым мгновением только нарастает. Амбивалентность восприятия происходящего удачно коррелирует с социальными реалиями того времени. Выгоревшая после двух мировых войн, израненная фашистами и пережившая революции европейская цивилизация являлась далеко не лучшим местом. С одной стороны, после масштабных вооруженных конфликтов и государственных переворотов люди жаждали покоя и счастья. С другой стороны, добиться этого было сложно, ведь холокост, массовые изнасилования и репрессии показали каким жестоким может быть человек — довериться соседу, другу и даже самому близкому было очень сложно. Тотальное непонимание вкупе с бессмысленностью капиталистической системы отношений обрекли человека ясно думающего и остро чувствующего на бесконечное одиночество.
Пусть персонажи находятся в постоянном движении (герои «Затмения» входят и выходят из кадра; останавливаются, но тут же опять начинают идти, подниматься, спускаться), их жизни застыли в состоянии неустойчивого равновесия. В сочетании с игрой света и тени, отражающим изменения эмоционального фона Виттории и остальных, и необычными ракурсами, которые берет камера Ди Венанцо, это наполняет фильм молчаливым внутренним напряжением.
Никто из героев не способен смело и беззаветно выразить свою любовь — на это нет времени, ведь вокруг столько соблазнов, так много вещей, которые можно купить и продать, обменять и украсть. И даже смерть утрачивает свое значение — вещь теперь больше человека, творение превосходит своего творца, а родственники, друзья, знакомые и коллеги превращаются в статичные искусственные объекты.
У «Затмения» есть и другой уровень, на котором фильм можно воспринимать. Виттория живет в патриархальном мире. Она умна и опытна, но роли жизненных наставников играют мужчины: инфантильный Пьеро, рьяно, словно малые дети, спорящие биржевые маклеры, все тот же обанкротившийся мужчина с цветком на салфетке. Женщина не может обнажить свою душу, ей приходится сдерживать свои желания.
Останавливает Витторию даже не какой-то конкретный мужчина — Пьеро, например, в этом плане никак ее не ограничивает, — а система, выстроенная таким образом, что женщине приходится соответствовать заложенному обществом образу. Ее жизнь — бесконечный марафон. Каждая промежуточная отметка на его дистанции — новый мужчина. В итоге целью бесконечного поиска любви становится сам процесс. Но он не имеет смысла так, как не имеет его, по мнению Антониони, и капитализм. Система отношений, при которой можно купить все, что захочешь, включая любовь и дружбу, лишает жизнь содержания. Остаются лишь формы. Пустые улицы, двери, парки, деревья, машины — в пучине материального медленно, но уверенно тонет духовное.
Редактор: Лена Черезова
Останавливает Витторию даже не какой-то конкретный мужчина — Пьеро, например, в этом плане никак ее не ограничивает, — а система, выстроенная таким образом, что женщине приходится соответствовать заложенному обществом образу. Ее жизнь — бесконечный марафон. Каждая промежуточная отметка на его дистанции — новый мужчина. В итоге целью бесконечного поиска любви становится сам процесс. Но он не имеет смысла так, как не имеет его, по мнению Антониони, и капитализм. Система отношений, при которой можно купить все, что захочешь, включая любовь и дружбу, лишает жизнь содержания. Остаются лишь формы. Пустые улицы, двери, парки, деревья, машины — в пучине материального медленно, но уверенно тонет духовное.
Редактор: Лена Черезова
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Поддержать «Кинотексты»
Любое Ваше пожертвование поможет развитию нашего независимого журнала.
