Кинотексты
Молодые авторы о кино
геннадий гусев | 10 МАРТА 2021
КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ: ПОЭТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ
Не сказка с моралью, а фильм, снятый в духе поэтического реализма и повышенного эстетизма выразительных приемов
КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ: ПОЭТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ
ГЕННАДИЙ ГУСЕВ | 10.03.2021
Не сказка с моралью, а фильм, снятый в духе поэтического реализма и повышенного эстетизма выразительных приемов
КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ: ПОЭТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ
ГЕННАДИЙ ГУСЕВ | 10.03.2021
Не сказка с моралью, а фильм, снятый в духе поэтического реализма и повышенного эстетизма выразительных приемов
— Что не так, Белль? Ты как будто скучаешь по моему уродству?
Из фильма «Красавица и чудовище»
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: Жан Кокто, Рене Клеман
Страна: Франция
Год: 1946
«Красавица и чудовища» Жана Кокто — первая широко известная экранизация одноименной европейской сказки. Хрестоматийную редакцию народно-поэтического произведения в 1757 году осуществила французская писательница Жанна-Мари Лепренс де Бомон. И хотя современный зритель скорее вспомнит вышедший в 1991 году мультипликационный фильм «Walt Disney Pictures», нежели черно-белую картину автора «Орфея», полотно по праву считается жемчужиной мирового кинематографа.
Красочный мюзикл Гари Труздейла и Кирка Уайза был превосходным визуальным воплощением сказки с невероятно красивыми танцевально-музыкальными номерами. Он не привносил в историю ничего нового. Кокто же шел от обратного. В его версии чудо — это метафора, способ лучше раскрыть героев, продемонстрировать имманентные качества человека. Постановщика интересовали характеры персонажей, природа их чувств: грусти, горя, уныния, страха и любви.
Страна: Франция
Год: 1946
«Красавица и чудовища» Жана Кокто — первая широко известная экранизация одноименной европейской сказки. Хрестоматийную редакцию народно-поэтического произведения в 1757 году осуществила французская писательница Жанна-Мари Лепренс де Бомон. И хотя современный зритель скорее вспомнит вышедший в 1991 году мультипликационный фильм «Walt Disney Pictures», нежели черно-белую картину автора «Орфея», полотно по праву считается жемчужиной мирового кинематографа.
Красочный мюзикл Гари Труздейла и Кирка Уайза был превосходным визуальным воплощением сказки с невероятно красивыми танцевально-музыкальными номерами. Он не привносил в историю ничего нового. Кокто же шел от обратного. В его версии чудо — это метафора, способ лучше раскрыть героев, продемонстрировать имманентные качества человека. Постановщика интересовали характеры персонажей, природа их чувств: грусти, горя, уныния, страха и любви.
Взаимоотношения между основными действующими лицами в его интерпретации сюжета неоднозначные. Вместо сказки с моралью режиссер снял «Красавицу и чудовище» в духе поэтического реализма — течения во французском кино 30-х — начала 40-х годов прошлого столетия, не имеющего организационного оформления, но отличающегося общностью художественных решений. Реальное в поэтическом реализме отображалась посредством повышенного эстетизма выразительных приемов.
Впрочем, сам Кокто от каких-либо скрытых смыслов, якобы заложенных в его фильме, настойчиво открещивался: «Меня прельщало и толкало к ирреальному реализму именно то правдивое, что было в тексте мадам Лепренс де Бомон».
Сюжет картины в основном следует сказке. У богатого купца было три дочери. Две — Фелиция и Аделаида — слыли горделивыми и заносчивыми, а третью, Белль все знали как добрую и справедливую. Когда однажды купец возвращался из дальнего странствия, он заблудился в лесу и попал в таинственный мрачный замок. Сорвав в саду того замка розу, он разгневал владельца замка — страшное Чудовище. Оно хотело убить мужчину, но обещало отпустить его, если одна из дочерей согласиться заменить отца. Спасти его решилаась именно Белль.
«Красавица и чудовище» — фильм особенный. Его визуальное совершенство подкрепляется смысловой нагрузкой, которую Кокто, в сравнении с оригиналом, развил и углубил. Кинематографист снабдил полотно размышлениями о природе красоты и уродства, их взаимосвязи и влиянии на личность, мыслями о сексуальных переживаниях и мотивами двойничества.
Впрочем, сам Кокто от каких-либо скрытых смыслов, якобы заложенных в его фильме, настойчиво открещивался: «Меня прельщало и толкало к ирреальному реализму именно то правдивое, что было в тексте мадам Лепренс де Бомон».
Сюжет картины в основном следует сказке. У богатого купца было три дочери. Две — Фелиция и Аделаида — слыли горделивыми и заносчивыми, а третью, Белль все знали как добрую и справедливую. Когда однажды купец возвращался из дальнего странствия, он заблудился в лесу и попал в таинственный мрачный замок. Сорвав в саду того замка розу, он разгневал владельца замка — страшное Чудовище. Оно хотело убить мужчину, но обещало отпустить его, если одна из дочерей согласиться заменить отца. Спасти его решилаась именно Белль.
«Красавица и чудовище» — фильм особенный. Его визуальное совершенство подкрепляется смысловой нагрузкой, которую Кокто, в сравнении с оригиналом, развил и углубил. Кинематографист снабдил полотно размышлениями о природе красоты и уродства, их взаимосвязи и влиянии на личность, мыслями о сексуальных переживаниях и мотивами двойничества.
Великолепные костюмы главных героев разрабатывались Марселем Эскофье («Кармен», «Фанфан-Тюльпан», «Чувство») и создавались при активном участии парижского модного дома La maison Paquin. Одним из ассистентов Эксофье был Пьер Карден, карьера которого в те годы только начиналась.
Настоящий подвиг совершил Агоп Аракелян — французский художник-гример русского происхождения. Мужчина за свою долгую жизнь успел побывать секретарем Российского спортивного общества, капитаном французского Иностранного легиона, членом Союза армян-офицеров бывших комбатантов и членом правления Армянской церкви, а также вошел в историю кино в качестве одного из самых плодовитых и виртуозных художников по гриму.
Аракелян создал запоминающийся образ, пугающий и завораживающий. На гримирование Жана Маре уходило по пять часов ежедневно. Маска Чудовища, по сути, представляла собой парик — каждый волос крепился на тюль и приклеивался в нескольких местах. Это давало актеру относительную свободу движений. Зубы Жана Маре частично покрывали черным лаком, чтобы на вид они казались острыми. Также звезда «Графа Монте-Кристо» носила накладные звериные клыки, которые крепились при помощи особых крючков.
Изначально Кокто представлял Чудовище человеком с головой оленя. Но Маре счел такой образ отталкивающим. В результате прототипом протагониста стала собака актера по кличке Мулук.
Чудовище вышел чувствующим, объемным персонажем. Играя только при помощи голоса, мимики и взгляда, актер сделал своего героя внешне устрашающим и, как ни странно, эротически привлекательным. Чудовище — трагический герой, не однозначно положительный, способный и на отрицательные поступки.
Настоящий подвиг совершил Агоп Аракелян — французский художник-гример русского происхождения. Мужчина за свою долгую жизнь успел побывать секретарем Российского спортивного общества, капитаном французского Иностранного легиона, членом Союза армян-офицеров бывших комбатантов и членом правления Армянской церкви, а также вошел в историю кино в качестве одного из самых плодовитых и виртуозных художников по гриму.
Аракелян создал запоминающийся образ, пугающий и завораживающий. На гримирование Жана Маре уходило по пять часов ежедневно. Маска Чудовища, по сути, представляла собой парик — каждый волос крепился на тюль и приклеивался в нескольких местах. Это давало актеру относительную свободу движений. Зубы Жана Маре частично покрывали черным лаком, чтобы на вид они казались острыми. Также звезда «Графа Монте-Кристо» носила накладные звериные клыки, которые крепились при помощи особых крючков.
Изначально Кокто представлял Чудовище человеком с головой оленя. Но Маре счел такой образ отталкивающим. В результате прототипом протагониста стала собака актера по кличке Мулук.
Чудовище вышел чувствующим, объемным персонажем. Играя только при помощи голоса, мимики и взгляда, актер сделал своего героя внешне устрашающим и, как ни странно, эротически привлекательным. Чудовище — трагический герой, не однозначно положительный, способный и на отрицательные поступки.
Синхронизируя противоположные смыслы, Кокто в своем фильме сравнил барочную красоту и иллюзорность замка Чудовища и реалистичный, скучный мир Белль. Чертоги героя Маре пугали и удивляли канделябрами в виде рук (или руками в виде канделябров), волшебным зеркалом, кроватью в виде ладьи с бараньей головой и живыми бюстами-горельефами. Напротив, дом Белль ничем особым не выделялся.
При разработке замка Чудовища и его окрестностей Кокто вдохновлялся гравюрами Гюстава Доре (эпизоды возле владений заколдованного Принца снимались в Аркашонской лагуне — известном французском курорте), а при создании вотчины Белль — работами Яна Вермеера.
Скрытая сексуальная энергия, которая обнаруживается между Белль и Чудовищем, не явлена. Оттого лишь больше кажется, что между героями Маре и Дэй разгорается настоящий огонь, остановить который не под силу никому. «Виноваты» в этом актеры — между их персонажами есть искра. И совершенно не важно, стало ли это результатом их профессиональных умений, или у Жана Маре и Жозетт Дэй на самом деле возникли чувства друг к другу.
Важнее другое: классическая история любви у Кокто приобрела несколько иные оттенки. В его «Красавице и чудовище» нежная романтическая линия странным образом оказывается в одном поле с психоаналитическими теориями, в частности с комплексом Электры. Образ отца Белль перманентно возникает на протяжении всего фильма, но приобретает иные, отличные от сказки подтексты.
Звуки любви складываются в трогательную мелодию благодаря мелочам. Жозетт Дэй — по профессии танцовщица; ее движения плавные, мягкие, пластичные. Чудовище, напротив, резко, порывисто, грубо. Это еще одна антитеза, свойственная любой сказке. Но также это и отличный пример неписаному правилу — противоположности притягиваются.
Помимо навсегда вошедших в историю сцен (прибытие отца Белль в замок Чудовища, когда свечи зажигаются сами по себе; замедленная съемка со вздымающимися волнами), Жан Кокто удивил публику тем, с какой видимой легкостью ему удалось развенчать сказку.
При разработке замка Чудовища и его окрестностей Кокто вдохновлялся гравюрами Гюстава Доре (эпизоды возле владений заколдованного Принца снимались в Аркашонской лагуне — известном французском курорте), а при создании вотчины Белль — работами Яна Вермеера.
Скрытая сексуальная энергия, которая обнаруживается между Белль и Чудовищем, не явлена. Оттого лишь больше кажется, что между героями Маре и Дэй разгорается настоящий огонь, остановить который не под силу никому. «Виноваты» в этом актеры — между их персонажами есть искра. И совершенно не важно, стало ли это результатом их профессиональных умений, или у Жана Маре и Жозетт Дэй на самом деле возникли чувства друг к другу.
Важнее другое: классическая история любви у Кокто приобрела несколько иные оттенки. В его «Красавице и чудовище» нежная романтическая линия странным образом оказывается в одном поле с психоаналитическими теориями, в частности с комплексом Электры. Образ отца Белль перманентно возникает на протяжении всего фильма, но приобретает иные, отличные от сказки подтексты.
Звуки любви складываются в трогательную мелодию благодаря мелочам. Жозетт Дэй — по профессии танцовщица; ее движения плавные, мягкие, пластичные. Чудовище, напротив, резко, порывисто, грубо. Это еще одна антитеза, свойственная любой сказке. Но также это и отличный пример неписаному правилу — противоположности притягиваются.
Помимо навсегда вошедших в историю сцен (прибытие отца Белль в замок Чудовища, когда свечи зажигаются сами по себе; замедленная съемка со вздымающимися волнами), Жан Кокто удивил публику тем, с какой видимой легкостью ему удалось развенчать сказку.
Финал, в котором Чудовище превращается в прекрасного Принца выглядит вовсе не наградой Белль за все ее страдания, а подлинным ударом. Вместо потенциальной жизни с харизматичным человеком, уродство которого по-настоящему влюбленный человек воспримет как дополнительную изюминку, девушка обречена на тоскливый брак с мужчиной-красавцем. Ведь роль воздыхателя Белль Авенана в фильме исполнил также Жан Маре. Именно внешность последнего принимает Чудовище, тогда как сам Авенан превращается в Зверя.
Изящное послевкусие завораживающей сказки для взрослых с вполне простым и понятным рефреном — красота всегда внутри.
Редактор: Лена Черезова
Изящное послевкусие завораживающей сказки для взрослых с вполне простым и понятным рефреном — красота всегда внутри.
Редактор: Лена Черезова
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
