КРОЛИК ДЖОДЖО: В БОЙ ИДУТ ОДНИ ДЕТИ

Недавно из российского проката были изъяты два кинопамфлета о тоталитаризме. Первый – «Смерть Сталина», в котором члены шайки безжалостных убийц в виде Берии, Маленкова и Хрущева соперничают друг с другом то ли в борьбе за власть, то ли в конкурсе сортирных шуток после того, как вождь умирает, захлебнувшись собственной рвотой. Причинами запрета стали отсутствие исторического консенсуса по отношению к Сталину и отповедь дурновкусию. Вторая не безгрешная жертва цензуры – «Кролик Джоджо», комедия новозеландского режиссера Тайки Вайтити. Фильм, в котором, казалось бы, авторам удалось совместить легкую комедию и ужасающий реализм, должен вызывать у отечественной публики сильнейшее отторжение. Покажи Вайтити нацистов такими же жестокими и глупыми, какими были герои фильма «Смерть Сталина», его картина, вероятно, оказалась бы на российских экранах. Но режиссер, наоборот, пытается отвести взгляд от преступлений фашизма, и это сложно простить.

Последние дни войны. 10-летний Джоджо (Роман Гриффин Дэвис), помешанный на фашистской идеологии, общается со своим вымышленным другом фюрером. В то время как мальчик мечтает о вступлении в Гитлерюгенд, оказывается, что всем вокруг противно или безразлично благополучие Третьего Рейха: его мать (Скарлетт Йоханссон) участвует в Сопротивлении, отец дезертировал, гестапо проводят обыски без былого энтузиазма, на улицах регулярно вешают несогласных. А позже Джоджо узнает, что мама прячет дома еврейку.

Большинство фашистов в картине – хорошие и трезвомыслящие люди, кроме разве что ребенка, наивность которого вызывает у зрителя сочувствие. На деле в облике неопытного дитя со шрамами истории на личике воплощен образ обманутого национал-социалистической партией немецкого народа. Похоже, постановщики не знают, какой дисциплиной и самоотверженностью отличались маленькие защитники Берлина в мае 1945, и как они были преданы Гитлеру. По версии создателей фильма, когда в городок входят союзные войска, друг Джоджо безразлично уходит домой со словами, что сейчас быть нацистом уже не круто. В связи с тем, как режиссер перекладывает ответственность за случившееся исключительно на руководство страны, вспоминаются кадры хроники «Ночь и туман»» Алена Рене, где подсудимые Нюрнберга один за другим повторяют «Я не виновен», закадровый голос восклицает: «Кто же тогда виновен?». Да, Гитлер, но явно не он один, и Вайтити преждевременно объявляет всеобщую амнистию.

Кстати, о Гитлере (его играет сам Вайтити): следует понимать, что в фильме показан не исторический персонаж, а порождение детского воображения. Самое забавное в его образе – контактные линзы, которые придают темным глазам легкий голубоватый оттенок. Кажется, эти линзы пытаются примирить в детском сознании черные как у акулы глаза Гитлера, глядящие с агитационных плакатов, и критерии «чистокровной» арийской внешности. Другая шутка, связанная с желанием ребенка принять своего внутреннего Гитлера, звучит опаснее. «Люди говорили много гадостей обо мне... Посмотрите, этот парень чокнутый, он же убьет нас всех», – говорит фюрер и разводит руками, мол, вокруг люди, а значит, не всех. Эти страшные и непростительные слова должно быть оправданы детским безоговорочно-восторженным восприятием кумира.

Осмысление и критика феномена кумира – центральные мотивы ленты. В начале фильма звучит немецкая версия песни «I want to hold your hand» группы The Beatles, в конце – «Heroes» Дэвида Боуи. Вайтити рассматривает историю цивилизации как непрерывную череду идолов – после гитлеризма голову Европы вскружила битломания, отголоски которой ощущаются до сих пор. Впрочем, как и нацизма. «Кролик Джоджо» – послание, обращенное к современному, замученному терроризмом и «слепым фанатизмом» человечеству.

Однако даже гуманистический посыл картины не оправдывает столь миловидного изображения фашистов. Хитрый Вайтити не только заставляет нас симпатизировать маленькому нацисту, но и избегает демонстрации трагических последствий нацизма, в отличие, например, от фильма «Жизнь прекрасна» (1977, Р. Бениньи). По своей мягкости «Кролик…» больше похож на «Великого диктатора», которого Чаплин снимал, не имея представления, что такое концентрационные лагеря, и в чем заключалась антиеврейская политика. Конечно, можно исследовать фильм в мелочах. Например, несколько раз вместо того, чтобы показать героиню Йоханссон в полный рост, нам демонстрируют только ее туфли. Может, это такая отсылка к ужасающему символу Холокоста – горам обуви, которые остались от заключенных лагерей смерти? Если так, то это сильная метафора и дань памяти участникам Сопротивления.

Идея изобразить кошмарную реальность в приемлемой для детской психики форме не нова. Попытка показать события Холокоста в игровой форме была предпринята в ранее упоминавшейся ленте «Жизнь прекрасна». Также нельзя не вспомнить о командовании Гитлерюгенда, представленного актерами Сэмом Рокуэллом и Алфи Алленом. Их легкое смущение в общении друг с другом намекает на взаимную симпатию между героями. Мотив гомосексуализма встречается в большом количестве фильмов на фашистскую тематику. Это касается как серьезных произведений вроде «Гибели богов» Лукино Висконти, так и юмористических мюзиклов, к примеру, «Продюссеров» (2005, Мел Брукс) с их нашумевшим номером «Springtime for Hitler».

«Кролик Джоджо» – эдакий «Джокер» Тодда Филлипса, только вместо одного униженного психопата из комиксов целое поколение представлено в виде жертвы, на которую, как оказывается, незаслуженно навесили ярлык всемирного зла. С опытом Второй мировой войны нельзя обращаться как с Джокером. Тайка, впредь будь осторожнее!

Редактор: Лена Черезова