КРАСНАЯ ПУСТЫНЯ:
ОДИНОЧЕСТВО, СТРАХ И СВЕТОПИСЬ

Режиссер: Микеланджело Антониони
Страна: Италия, Франция
Год: 1964

1964 год — мир увидел первый цветной полнометражный фильм Микеланджело Антониони «Красная пустыня». На Каннском кинофестивале тут же вручили приз ФИПРЕССИ и «Золотого льва», а зритель глубоко загрустил.

Мысль о создании фильма, по некоторым источникам, пришла режиссёру во время поездки по индустриальным пригородам Равенны. Антониони признавался, что во время работы над фильмом чувствовал себя настоящим художником, прежде вдохновившись работами знаменитого Фернана Леже.

В индустриальном ландшафте скрыта особая эстетика, аутентичная красота и почти полное отсутствие привычных ориентиров в пространстве: деревья, напластования домов, голубое небо, чёткая линия горизонта. Именно этот приём отсутствия режиссёр использовал в фильме: водная гладь, много сцен с густым туманом, разноуровневые окна в помещениях, пустынное пространство без живой растительности и огромные железные трубы, антенны, краны. Зритель не до конца понимает, когда кончается день и начинается новый. В кадре почти всегда светло, много рассеянного мутного света, а неба не видно.

Художником режиссёр назвал себя не просто так. Съёмочная группа тщательно готовилась к мотору, перекрашивая стены, деревья и даже траву в нужные для Антониони цвета. Декодировка его цветописи до наивного проста, но потому прекрасна. В ней легко можно разобраться. Красным режиссёр обозначает всё сексуализированное, страстное и эротическое. Даже бледно-розовые стены, которые только недавно были совершенно белыми, стремятся стать красными, чтобы слиться с палитрой чувств героини. Жёлтым окрашено всё ядовитое: дым из трубы, грязная вода и поражённый вирусом корабль. Серые стены и белёсый туман: обычно в этих цветах героиня теряется и поддаётся панике, она говорит, что туман её пугает, из-за чего чуть не оказывается сброшенной с моста в собственном автомобиле.

Помимо «классификации» цветов в фильме существует и система предметного мира. Сын главной героини играет с механическими игрушками. У него нет плюшевых зверей или кукол. По комнате ходит заведённый металлический робот, а на столе стоит импровизированная детская лаборатория. Одна из любимых игрушек Валерио — юла с гироскопом. Папа мальчика объясняет, что такой прибор стоит на кораблях, чтобы тот выдержал качку. После этой сцены мы понимаем, чего на самом деле не хватает главной героине после случившейся с ней автомобильной аварии.

Психологизм героини Антониони напоминает приёмы классической литературы: мы видим цвета, предметы, а в завершении — слышим звуки. Металлический скрежет неизвестного происхождения часто преследует Джулианну, и пароходные гудки здесь раздаются даже там, где их, предположительно, не должно быть.

Зритель воспринимает происходящее как психологический театр. Всё кажется неуютным, далёким и безжизненным. Хочется часто закатывать глаза, смотреть куда-то вдаль, но на самом деле вовнутрь, уткнуться в тёплую постель, найти выход или пусть даже вход — это ощущение перманентно перемещается по кругу. Создаётся ощущение безвыходности.

В сюжете есть «Достоевский». Мы не видим снов героини, но сказка, которую она рассказывает сыну говорит о многом. Пожалуй, единственная сцена в фильме, где изображён привычный мир: море, дикие растения, небо и солнце. Возможно, и потолок номера гостиницы всё же окрашен в цвет розового песка, а не красной сексуальности, которой девушка не совсем рада в ту ночь.

Джулиана открывает магазин, в котором не знает, что хочет продавать, изменяет мужу, чтобы просто казаться нормальной, любит сына, чтобы быть к кому-то привязанной и старается жить, потому что умереть у неё уже однажды не получилось.

Возможно, режиссёр не зря использовал образ зыбучего песка, окрашивая его в красный. Сцена, где герои пьют вино и едят перепелиные яйца посреди моря в маленьком вагончике с буржуйкой намекает на существование трясины, в которой утопает современное итальянское общество. Заигрывание с открытой сексуальностью, фривольные заявления о намерении заняться сексом здесь и сейчас обличают образ среднестатистического итальянца средних лет. В этой компании наша героиня чувствует себя уже довольно неуместной.