ХИРОКАДЗУ КОРЭЭДА: ПО СЕМЕЙНЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ

В жизни моего отца не было особой стабильности. Он перебивался случайными заработками. Ему было очень трудно добывать деньги. Он потерял много времени в свои 20 лет, после войны, потому что его отправили в исправительно-трудовой лагерь в Сибири.

Моя мама любила фильмы! Она обожала Ингрид Бергман, Джоан Фонтейн, Вивьен Ли. Мы не могли позволить себе пойти в кино, но она всегда смотрела их фильмы по телевизору. Она прекращала все семейные дела или обсуждения, чтобы посмотреть их вместе. Так что я обожал кино — как она.

Моя мама была категорически против, когда я сказал, что хочу снимать фильмы. Она сказала, что я должен быть государственным служащим. Потому что это давало чувство уверенности и стабильности. Но моя мама всегда очень гордилась моими фильмами и раздавала видеокассеты с ними всем соседям.

Это было совершенно не то, что я ожидал. Сейчас это кажется чем-то вполне обыденным, но в то время я чувствовал, что меня обманули. Я думаю, что мое воображение опередило меня. Когда я присоединился к остальному штату сотрудников, реальность полностью отличалась от моей фантазии. Это обычный бизнес, стремящийся получать прибыль, и поддерживаемый обычными телепрограммами. Сначала этот разрыв был для меня действительно болезненным. У меня также не было таланта быть помощником режиссера. Я был бесполезен на съемках, и люди злились на меня каждый день. В повседневной жизни люди нечасто злятся и кричат на вас. Период, когда вам приходится подавлять собственную личность, длится долго, особенно в телевизионном бизнесе. Я провел первый год, размышляя о собственной бездарности. Раньше, когда я учился в университете, я смотрел 300 или 400 фильмов в год, но через год после того, как я начал работать, я посмотрел только три фильма. У меня было ощущение, что я быстро увядаю, и я был полон сомнений в том, смогу ли я когда-нибудь стать режиссером в этих обстоятельствах.

Сценарий был не мой. Это было крайне неудобно, но пришлось пойти на уступки, чтобы не упустить свой шанс. Сегодня мне стыдно вспоминать эти съемки. Я был наивным и неопытным. Мне очень повезло, что в японской киноиндустрии работают высококвалифицированные операторы, арт-директоры и осветители. Все эти люди из кожи лезли вон, чтобы мой дебют удался. Даже не помню, давал ли я им тогда какие-либо инструкции — для этого у меня было недостаточно квалификации. Сегодня, когда пересматриваю свой первый фильм, мне нравится в нем все, кроме моей режиссерской работы.

Важно рассказать историю, в которой кто-то из членов семьи отсутствует, но есть кто-то еще, кто способен взять на себя роль родителей. Они пытаются восстановить семейную связь. Я люблю такие истории, это очень влияет на меня. За последние 15 лет я потерял отца и мать, у меня появилась дочь. Я стал отцом. Я понял, что мы всегда пытаемся оказаться где-то «посередине». Когда чего-то не хватает, мы всегда пытаемся восполнить это, взять на себя. Передать от старшего поколения к следующему.

Детали важны во всех смыслах. В «Нашей маленькой сестренке» важна еда: например, когда женщины говорят о сливовом вине и белой рыбе. Раньше у нас дома были креветки в темпуре: это было любимое блюдо моей мамы. Но она должна была выйти на работу вместо моего отца, поэтому она не могла найти время, чтобы приготовить вкусную еду. Поэтому мы ели более современную пищу: много замороженных полуфабрикатов и других продуктов быстрого приготовления. Но я никогда не жаловался на это своей матери.

С возрастом у меня поменялся взгляд на семейные отношения. Неизменным осталось лишь желание снимать картины про человеческие драмы, а не политические триллеры или социальную сатиру. Правда, «Магазинных воришек» сравнивали с картинами Кена Лоуча, однако в отличие от его работ я не представляю в фильме, что называется, «логику государства», работу государственных учреждений, бюрократию… Меня, честно говоря, не интересует, как относится государство к семейной структуре. Если я и собираюсь в чем-то обвинить людей, то моя позиция такова, как у вашего Достоевского, кстати: в ужасной ситуации виноваты мы все, а не конкретное учреждение или человек у власти. Наверное, поэтому «Магазинные воришки» никогда не подвергались критике со стороны японского правительства, хотя фильм и не понравился тем, кто не желал видеть и признавать описанную в нем реальность. Азиатское общество очень консервативно. Такие понятия, как «адаптация» брошенных родителями детей, ему глубоко чужды, их всегда подвергали осуждению. Традиционная семья по-прежнему высоко ценится в Японии; однако тот факт, что в крупных японских городах подавляющее большинство людей живут одиноко, показывает — действительность сегодня выглядит совсем иначе. Наше общество также начинает меняться, пусть и очень медленно. Мне кажется, что понятие семьи, основанное лишь на кровном родстве, давно устарело.

Поскольку единственный язык, которым я владею, — это японский, для меня не играло большой роли, в какой стране состоится мой международный дебют. Подошла бы любая. Но выбрал я именно Францию, потому что там есть много людей, которые поддерживают меня. Франсуа Озон всегда советовал мне снять фильм во Франции, а Жюльетт Бинош даже проявила инициативу. Она разыскала меня в Японии, где мы провели целый день вместе, гуляя по Киото и обсуждая наш будущий проект. Так возникла идея «Правды». Вернее, сама идея проекта возникла гораздо раньше. В 2003 году была запланирована аналогичная театральная постановка в Японии. По сценарию речь в ней шла о пожилой актрисе, своего рода легенде японского кино, и при этом в человеческом смысле почти отвратительной личности. В частности, она все время сквернословила и ругала других людей на чем свет стоит. В Японии мне бы не удалось, однако, снять подобный фильм. Хотя бы потому, что на настоящий момент у нас нет такой всемирно известной японской актрисы, которая олицетворяла бы собой все искусство. А вот во Франции была и есть Катрин Денёв, я ею давно восхищался.

У меня самого произошло много казусов при съемках. Для съемок во Франции мне пришлось полностью переписать сценарий. В японском языке мы не употребляем личных местоимений, в предложениях отсутствует объект… Японский язык минималистичен. И потом, отношения между людьми в Японии сильно отличаются от тех, к каким привыкли во Франции. В Японии люди стараются избегать прямой эмоциональной конфронтации. Возьмем, к примеру, сцену, когда пьяный муж поздно возвращается домой. В Японии эту сцену снимут совершенно не так, как у вас или в Европе. У нас либо жена будет притворяться спящей, когда слышит шаги входящего мужа, либо муж останется ночевать в гостиной на диване, даже не пытаясь проникнуть в спальню, чтобы не быть вовлеченным в спор. Когда я наблюдал во французских фильмах за ругающимися супругами, мне часто казалось, что они после этого уже никогда не будут друг с другом разговаривать. А те как ни в чем не бывало наутро вступали в разговор. Поэтому те сцены в «Правде», где мать и дочь выясняют между собой отношения, я оставил на произвол самих актеров и старался не вмешиваться в их игру.

Есть люди, которые говорят: бэби-боксы хороши тем, что спасают жизни. Есть и другие, которые говорят, что они поощряют женщин отказываться от своих детей и поэтому являются негативным фактором. Я хотел показать, что жизнь — это благословение, и, наверное, не нам решать, кому и как жить. Я также хотел показать разных людей с разными взглядами и ценностями.