ПЯТНИЦА 13-Е: УБИЙСТВА НА ХРУСТАЛЬНОМ ОЗЕРЕ

Шон С. Каннингэм — друг и сподвижник Уэса Крэйвена, который так и не приобрел славы мастера ужасов, несмотря на огромный коммерческий успех своего главного детища. Режиссер и сам не очень-то верил в себя как хоррормейкера и предпочитал творить в других жанрах. Особенно неравнодушен Каннингэм был к комедии — треть позиций в его режиссерской фильмографии относится к этому жанру. Но в 1980-х славу ему принесли два хоррора — «Пятница 13-е» и «Глубоководная звезда шесть» — которые ничуть не становятся хуже с годами. Если верить IMDb, Каннингэм даже стал постановщиком одного эпизода в «Кошмаре на улице Вязов» Уэса Крэйвена, но так и не возглавил съемки ни сиквела франшизы своего друга, ни сиквелов «Пятницы 13-е». Более того, идея сделать в сиквеле убийцей Джейсона показалась Каннингэму глупой, а вот его молодой помощник Стив Майнер сразу оценил ее коммерческий потенциал. Это лишний раз доказывает, что жанр хоррора не стоит воспринимать с точки зрения традиционной логики, ведь пугает необъяснимое или даже демоны души, о которых так много снимал Ингмар Бергман.

Не секрет, что «Пятница 13-е» не была первым слэшером в истории кино. Если даже не рассматривать в качестве оного «Кровавый залив» Марио Бавы (этот фильм и вправду выходит далеко за пределы молодежного хоррора), то, с разными оговорками, слэшерами можно назвать «Техасскую резню бензопилой» Тоуба Хупера и «Черное Рождество» Боба Кларка, не говоря уже про «Хэллоуин» Джона Карпентера. Параллельно с «Пятницей 13-е» снимались «Перед самым рассветом» и «Сожжение», но были выпущены в свет уже на волне шумного успеха слэшера Каннингэма, с которого началось «золотое» десятилетие жанра.

Сейчас сложно поверить в то, насколько тяжело шел подбор актеров — даже утвержденные лицедеи не спешили хвататься за возможность засветиться на большом экране. Их смущало количество насилия в сценарии, хотя с точки зрения наших дней фильм у Каннингэма вышел почти бескровным. Режиссер впервые после «Последнего дома слева» Уэса Крэйвена, где был продюсером, обратился к хоррору (если, конечно, не считать за оный его игровой дебют «Дело об убийствах при полной луне», причудливо сочетающий софт-порно, мистику и детектив) и мечтал создать шокирующий фильм, но в то же время непохожий на игровой дебют Уэса Крэйвена и «Хэллоуин».

С «Последним домом слева» слэшер Шона Каннингема едва ли кто-то будет сопоставлять, а вот без влияния «Хэллоуина» не обошлось. Хотя если для Карпентера был характерен визуальный минимализм и искусное, на грани магии, создание атмосферы буквально из ничего, то вот слагаемые успеха одного из родоначальников современных слэшеров очевидны. Уже в самом сюжете присутствует ориентация на другой шедевр жанра — «Психо». Личность маньяка режиссером не скрывается (точнее, этот персонаж резко вводится в повествование в последней трети фильма), поэтому не стоит бояться спойлера — все и так знают, кто убийца в первой серии.

Миссис Вурхиз казалось, что ее утонувший сын управляет ей, что его душа взывает к отмщению и даже не имеет значения, что конкретные вожатые, по вине которых погиб ее сын, так и не были убиты. Она умерщвляла всех других вожатых лагеря на Хрустальном озере, ведь само это место стало для нее своеобразным триггером. А веселящаяся молодежь, пусть даже не виноватая в смерти ее сына, лишь усиливала боль от гибели единственного ребенка.

Так и Норман Бейтс (франшиза «Психо») находился в плену своей матери. Он, совершив страшное преступление, отказался осознать его, в результате чего стал думать как его мать, говорить как она, и в какой-то момент даже «становился» ей. Знаменитая сцена убийства в душе, правда, не нашла отражения в ленте Шона (ну так ведь это один из первых слэшеров в истории кино). Зато потом убийство в душе стало даже не штампом, а, скорее, законом жанра и легкой возможностью соединить секс и насилие — двух китов, положенных в основу слэшера еще со времен прародителя в лице итальянского джалло.

Шон С. Каннингэм в зрелые годы к эротике относился весьма скептически и практически не прибегал к ней. Это же было свойственно и Уэсу Крэйвену, который был до неприличия аскетичным режиссером, даже по голливудским меркам. Возможно, для них эротика тоже была триггером. Ведь два друга-режиссера с нее, с эротики, и начинали. Точнее, даже с порно — особенно Крэйвен, который, как и многие постановщики той поры, использовал снятие цензурных барьеров для легкого заработка. Тем более, и предыдущий фильм Крэйвена/Каннингэма, «Последний дом слева», можно назвать версией шедевра Ингмара Бергмана «Девичий источник» «для взрослых». Уэс Крэйвен был поклонником шведского гения и решил таким образом отдать ему дань уважения. Любопытно, что в год создания «Последнего дома слева» шведский мастер отдал один из своих лучших фильмов «Шепоты и крики» «королю b-movie» Роджеру Корману для дистрибуции в США. Было бы любопытно узнать, видел ли Бергман «Последний дом слева» и что о нем думал — мастер отличался неожиданными вкусовыми пристрастиями, хотя практически никогда не прибегал к визуальному насилию как постановщик, предпочитая психологическую жестокость.

«Пятница 13-е» в плане эротики недалеко ушла от «Хэллоуина» — секс и голые девицы остаются за кадром, как у Карпентера, так и у Каннингэма. Также режиссер, несмотря на наличие на съемочной площадке такого мастера, как Том Савини, зарекомендовавшего себя сложным гримом на зомби-фильмах Джорджа Ромеро, свел спецэффекты к минимуму. Крови в его ленте ненамного больше, чем секса, так что будущие пародийные слэшеры Уэса Крэйвена, «Крики», далеко превзошли вполне серьезный, без всяких шуток, если не считать розыгрыши одного из героев, фильм Шона Каннингэма.

Вроде бы, такая лента, где ни мочилова нет, ни сисек, должна была почить в бозе. Ведь еще лет пять тому назад в США гремело время порношика, под которое подстраивались и Каннингэм с Крэйвеном, трудясь в кино для взрослых. Однако Каннингэм, несмотря на его собственную незаинтересованность в режиссерской деятельности (его продюсерская фильмография вдвое превышает количество снятых им лично фильмов), и, несмотря на густую тень Крэйвена, ставшего одним из лидеров американского хоррора 1970−1990-х годов, был талантливым постановщиком. И именно художественные достоинства «Пятницы 13-е» способствовали большому коммерческому успеху оригинала и рождению одного из самых известных киноманьяков — Джейсона Вурхиза.

Режиссер вспоминал начало своей карьеры, когда создавал документальные фильмы (к примеру, «Искусство брака» он снял для Института исследований семьи штата Невада) и стилизовал начальные сцены «Пятницы» под своеобразный репортаж о маленьком городке, находящемся вблизи лагеря «Хрустальное озеро». Большой удачей директоров по кастингу стало приглашение на важную роль повара Энни Робби Морган. Она и в самом деле стопроцентно похожа на вожатую в лагере, и хоть век ее персонажа в пространстве фильма был недолог, именно в сценах с ней режиссер проводит для зрителя экскурсию по маленькому городку, абсолютно типичному медвежьему углу, затерянному на больших американских просторах. Для создания иллюзии документальности постановщик не только отобрал идеально вписывающихся в свои типажи актеров (включая Рекса Эверхарта в роли дальнобойщика, одного из немногих опытных лицедеев на площадке), но и прекрасно справился со съемками ручной камерой, возможно, в сочетании с технологией «Стедикам» (систему стабилизации изображения запатентовал Гаррет Браун в 1977 году, после чего она стала повсеместно применяться в американском кино). Перемещения персонажа Морган по городку, ее разговор в кафе с недоверчивыми сельчанами — все создает иллюзию реальности, словно рядом с Энни находится и сам зритель.

С высоты прошедших десятилетий можно долго перечислять, сколько всего позаимствовали из хоррора Каннингэма и других представителей первой волны слэшеров жанровые режиссеры будущего. Например, приветливых, но недоверчивых сельчан, как будто что-то скрывающих, среди которых непременно найдется свой пророк, которого все считают ненормальным. В «Пятнице 13-е» таким персонажем является Чокнутый Ральф, который перекочует и во вторую серию. В его роли выступил Уолт Горни, театральный актер, с которым Каннингэм, возможно, познакомился в бытность своей работы на Бродвее. В кино он снимался мало, в основном в эпизодических ролях, и завершил свою карьеру озвучкой рассказчика в седьмой части «Пятницы 13-е».

Копировали режиссеры будущего и типажи актеров, воплотивших вожатых. Влюбленная парочка, весельчак, мужественный герой и, наконец, девушка, выбивающаяся из всей компании, есть практически в каждом слэшере, как и обнаружение трупов под конец повествования, которые любовно собрал для зрителя маньяк. Но главное, что Шон Каннингем сумел — создать тревожную атмосферу, выстроив ее из простых составляющих: напряженной музыки, ручной камеры, имитирующей глаза невидимого наблюдателя и, конечно, страшной предыстории лагеря. Пусть влияние Джона Карпентера очевидно (хотя в «Хэллоуине» он, скорее, применял метод наблюдения, как в синема верите, производя съемку как бы из-за спины Майкла Майерса), однако Шон Каннингэм грамотно распорядился достижениями предшественников и, самое главное, наполнил повествование жизнью за счет хорошо прописанных взаимоотношений героев и включения в повествование вроде бы необязательных сцен, как, например, разговор Стива Кристи, нового владельца лагеря, с официанткой в закусочной. Такие добродушные женщины в летах, любящие поговорить за жизнь с посетителями, есть в любом провинциальном городе, и именно такие штрихи делают вымышленную историю о маньяке в летнем лагере реалистичной, а значит и страшной.