Датчан в целом не удовлетворили результаты «новой волны» — они назвали ее легкой рябью: «Волна омыла прибрежный песок и откатилась». Техническое развитие привело к тому, что во главу угла мастера и любители ставили содержание художественное, а не вербальное: сюжет, развитие персонажей и так далее. Это замещение приводило к иссяканию идеи как основы кинематографа, призванного рассказывать правду. Объективная и неподкупная, она оказывалась на периферии, пока с помощью сотен новых фишек режиссеры делали фильмы «личными», говорящими их голосом — но упадочными. Дисциплина, по мнению авторов Манифеста, должна была «одеть фильмы в униформу» и тем самым сохранить хрупкую правду.
Что иронично, сделать кино личностным все же вполне реально, даже следуя Догме — возможность заключается в выборе темы. Отказ от фикции и неизбежное сближение с действительностью помогло авторам и их последователям более пристально присмотреться к образу взаимодействия личности и социума. Например, фон Триер обратился к идее поиска внутреннего ребенка в «Идиотах», а Винтерберг занялся изучением отношений в неполных семьях и непроработанных детских травм в «Торжестве». Однако нелишним будет отметить, что всем условиям Догмы не соответствовали даже сами ее авторы — есть во всем этом немного утопичности.