СЛОН СИДИТ СПОКОЙНО: НЕВЫНОСИМАЯ ТЯЖЕСТЬ БЫТИЯ

Наверное, у каждого творческого человека есть своя высшая цель (будь то роль или создание художественного произведения), в достижение которой вложены все силы без остатка. Словно последний раз в жизни. Увы, для многих это понятие становится буквальным, как в случае с молодым режиссером и писателем Ху Бо. Под псевдонимом Ху Цянь он выпустил сборник новелл «Большая трещина» и на основе одной из них снял свой единственный полнометражный фильм «Слон сидит спокойно», удостоившийся громких похвал от таких прославленных режиссеров, как Бела Тарр, Энг Ли и Гас Ван Сент. Услышать их лестные отзывы молодой человек уже не смог: после завершения монтажа картины он покончил с собой, в возрасте 29-ти лет. Из короткого рассказа объемом всего в несколько страниц у него вышло эпичное повествование длиною в четыре часа, что легко можно трактовать как одну сплошную предсмертную записку — настоящей Ху Бо не оставил и никак не объяснил, что именно толкнуло его на роковой шаг.

Главный герой рассказа произносит фразу «услышав слово "комфортно", я загрустил», что вполне можно считать отправной точкой для формирования настроения всего фильма. Персонажи Ху Бо являются самыми обычными людьми, которых на Земле миллионы, но режиссер выделяет среди них конкретных личностей, чтобы с их помощью зритель в очередной раз поразмышлял над вечным вопросом — «в чем смысл жизни?» В тщетных поисках счастья и покоя, которым посвятил себя автор, можно найти параллели с житейской философией писательницы Вирджинии Вулф, полагавшей, что суть счастья абсолютно неуловима, а подлинным обретением свободы является только смерть. Трагический итог жизненного пути Вулф всем известен, однако писательница оставила после себя исчерпывающее письмо, где подробно описывала невозможность своего дальнейшего существования, как и нежелание быть обузой для близких людей. Ху Бо не стал ничего объяснять миру и предпочел тихий уход, но каждый, кто отважится на просмотр его фильма, поймет, что именно терзало молодого человека и не позволило ему найти свой спасительный якорь.

Кажется, что «Слон сидит спокойно» поведал все, что только можно сказать об экзистенциальной тоске, и для этого автору вовсе не нужны масштабы древнегреческих трагедий или сверхэмоциональных скандалов. В кадре царит воплощенная вселенная урбанистической депрессии: мир, из которого убраны почти все краски, воздух наполнен смогом и скорее напоминает мутное стекло, чем живительную субстанцию, без которой человек не может существовать. Камера бесстрастно шагает рядом с персонажами, что не только создает эффект зрительского вовлечения, превращая аудиторию по ту сторону экрана в прямых свидетелей событий, но и символизирует само Провидение. Оно будет внимательно наблюдать за этими опустошенными душами и терпеливо выжидать момента, чтобы решить, в какую именно сторону направить их судьбы. Точно так же операторское видение легко трактовать как незримое присутствие самого Ху Бо, который либо находится где-то рядом со своими героями, либо превращается в каждого из них по отдельности, ощущая все, что ощущают они. А чувствуют они лишь невероятную тоску, бессмысленность каждого шага, отсутствие необходимого контакта с близкими, свою ненужность и полное опустошение. Диалоги, события, крупные планы лиц — все это выглядит предельно буднично, без малейших попыток поразить зрителя высоким слогом или накалом страстей. Даже периферия кадра лишена размаха и масштабности, она очень четко ограничена пространством, что находится исключительно в зоне досягаемости взглядов этих несчастных людей.

Такой подход к изучению экзистенциального тупика и причин, что приводят к нему, многим может показаться надуманным, поскольку люди в массе своей часто полагают, будто подобные личности «просто маются от скуки и безделья». Для того, чтобы зритель не просто понял, но и сам ощутил перманентный дискомфорт главных действующих лиц, Ху Бо заставляет пройти весь путь с ними до конца, физически прожить кусочек чужой жизни и взглянуть на рутину их будней с глубокой эмпатией. Любопытно, что монструозный хронометраж отнюдь не превращает просмотр в невыносимую пытку. Напротив, Ху Бо делает все возможное, чтобы медитативность событий затягивала зрителя (разумеется, при условии его полной готовности к подобному путешествию и обладания солидным запасом терпения). Например, он гипнотизирует плавным движением камеры, искусно выстроенными мизансценами, чья повторяющаяся форма все больше завораживает, подобно флейте укротителя змей, а мягкая, хотя и мрачноватая цветовая гамма начинает оказывать почти успокоительный эффект. Это удивительное сочетание волшебной магии кино, способной находить поэзию и красоту в будничной обыденности, а также почти документального правдоподобия, полностью лишает картину любых намеков на фальшь или искусственность.