Кинотексты
Молодые авторы о кино
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ
23 ИЮНЯ 2020
ПЯТЕРО ОДНОЙ КРОВИ: МОРСКИМ ПЕХОТИНЦАМ ЗАПРЕЩЕНО УМИРАТЬ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ!
«Человек с червоточиной» и «развенчатель мифов» Спайк Ли рассуждает о конфликте во Вьетнаме, расовой сегрегации и общечеловеческих ценностях в рамках военной драмы, про рамки охотно забывающей
Режиссер: Спайк Ли
Страна: США
Год: 2020
Одно единственное сообщение, срисованное мной с зарубежной имиджборды, целиком и полностью описывает то, с какой степенью неоднозначности американская культура вот уже больше сорока лет неуверенно переваривает последствия вьетнамского конфликта. Действительно, то была пестрая и крайне неоднородная эпоха. «Sex, drugs and rock & roll» по одну сторону океана против «Born to kill» в непроходимых тропических чащобах бывших Тонкина, Кохинхина и протектората Аннам.
Страна: США
Год: 2020
Одно единственное сообщение, срисованное мной с зарубежной имиджборды, целиком и полностью описывает то, с какой степенью неоднозначности американская культура вот уже больше сорока лет неуверенно переваривает последствия вьетнамского конфликта. Действительно, то была пестрая и крайне неоднородная эпоха. «Sex, drugs and rock & roll» по одну сторону океана против «Born to kill» в непроходимых тропических чащобах бывших Тонкина, Кохинхина и протектората Аннам.
На съемках фильма Пятеро одной крови
«VIETNAM WAS ONE OF THE WORST WARS, BUT IT HAD THE BEST SOUNDTRACK»
Пока тысячи «детей цветов» беспощадно изничтожали килотонны психоделиков и нежились под палящим солнцем Вудстока, с десяток счастливчиков, что сумели пережить кровопролитный штурм высоты 937 в долине А-Шау, либо поминали павших товарищей в данангских кабаках, либо несли боевое дежурство, со скуки высчитывая в уме часы и минуты, оставшиеся до завершения службы. И те, и другие наслаждались звонким вокалом Дженис Джоплин и бешеными гитарными рифами Джими Хендрикса, с той лишь разницей, что первые предавались музыкальным негам на квартирниках и крышесносных концертах, а вторые — в лазаретах или внутри хлипких блиндажей, сколоченных прямо на передовой.
Несмотря на контрасты, кинематографические произведения о войне во Вьетнаме, созданные на территории США, как правило, овеяны пораженческими, даже упадническими настроениями. В отличии от большинства до смешного «патриотических» и «живописующих» лент про Вторую Мировую, кинополотна, в которых фигурируют вьетконг, напалм или радужные ядохимикаты «Agent Orange», провоцируют у зрителя состояние, близкое к депрессивному. Цели противоборствующих сторон расплывчаты, потери неоправданно высоки, а знатно потрепанный, но все еще улыбающийся Ричард Бертон из «Самого долгого дня» отдыхает на скамейке запасных, уложив допотопный M1 Garand на коленки. Вместо него ныне отдуваются Уиллем Дефо, вскидывающий руки к небу в предсмертной агонии в одной из заключительных сцен «Взвода», да Мартин Шин, который заливает глотку напитками покрепче в «Апокалипсис сегодня», чтобы более не маячили перед ним пейзажи деревенских лачуг, в щепки разнесенных ковровыми бомбардировками «Фантомов».
Американские постановщики нечасто нарушают эту парадигму. «Военно-полевой госпиталь M.A.S.H», «Солдаты Буффало», многосерийный «Поколение убийц» — пускай далеко не единственные, однако все еще довольно редкие представители военных фильмов, старающихся препарировать само явление масштабных боестолкновений под углом, отклоняющимся в сторону, противоположную рефлексии, подавленности и посттравматическому синдрому. В направление Ханоя иль Сайгона с этой позиции посматривают еще реже.
На голливудском фронте без перемен: вновь Фабрика Грез, сама того не ведая, сформировала явный, но всеми игнорируемый гештальт, любая серьезная претензия на закрытие которого не может остаться без нашего пристального внимания. «Пятеро одной крови» — это та самая попытка основательно расставить точки над «i» в порядочно запылившемся «вьетнамском вопросе». Попытка, предпринятая Спайком Ли под эгидой Netflix. На малых экранах она появилась только-только, а широкой публике ее продемонстрировали около месяца назад в виде красочного трейлера, нарезанного под песню с говорящим названием «Time Has Come Today».
В самом деле, давно пора. Считаем до трех:
Несмотря на контрасты, кинематографические произведения о войне во Вьетнаме, созданные на территории США, как правило, овеяны пораженческими, даже упадническими настроениями. В отличии от большинства до смешного «патриотических» и «живописующих» лент про Вторую Мировую, кинополотна, в которых фигурируют вьетконг, напалм или радужные ядохимикаты «Agent Orange», провоцируют у зрителя состояние, близкое к депрессивному. Цели противоборствующих сторон расплывчаты, потери неоправданно высоки, а знатно потрепанный, но все еще улыбающийся Ричард Бертон из «Самого долгого дня» отдыхает на скамейке запасных, уложив допотопный M1 Garand на коленки. Вместо него ныне отдуваются Уиллем Дефо, вскидывающий руки к небу в предсмертной агонии в одной из заключительных сцен «Взвода», да Мартин Шин, который заливает глотку напитками покрепче в «Апокалипсис сегодня», чтобы более не маячили перед ним пейзажи деревенских лачуг, в щепки разнесенных ковровыми бомбардировками «Фантомов».
Американские постановщики нечасто нарушают эту парадигму. «Военно-полевой госпиталь M.A.S.H», «Солдаты Буффало», многосерийный «Поколение убийц» — пускай далеко не единственные, однако все еще довольно редкие представители военных фильмов, старающихся препарировать само явление масштабных боестолкновений под углом, отклоняющимся в сторону, противоположную рефлексии, подавленности и посттравматическому синдрому. В направление Ханоя иль Сайгона с этой позиции посматривают еще реже.
На голливудском фронте без перемен: вновь Фабрика Грез, сама того не ведая, сформировала явный, но всеми игнорируемый гештальт, любая серьезная претензия на закрытие которого не может остаться без нашего пристального внимания. «Пятеро одной крови» — это та самая попытка основательно расставить точки над «i» в порядочно запылившемся «вьетнамском вопросе». Попытка, предпринятая Спайком Ли под эгидой Netflix. На малых экранах она появилась только-только, а широкой публике ее продемонстрировали около месяца назад в виде красочного трейлера, нарезанного под песню с говорящим названием «Time Has Come Today».
В самом деле, давно пора. Считаем до трех:
«And it’s one, two, three,
What are we fighting for?
Don’t ask me, I don’t give a damn,
Next stop is Vietnam".
Доооооброе утро, Вьетнам! Приветствует вас не Эдриан Кронауэр, а Шелтон Джексон «Спайк» Ли. Народная молва гласит, что этот режиссер не снимает фильмы. Он ловко забивает «кинематографические косяки», о чем легендарный титр «A Spike Lee Joint» неоднократно предупреждал нас и в «Делай как надо!», и в «Малколм Икс», и в «Черном клановце». Картины за авторством Ли затрагивают такие щепетильные темы, как расизм и классовое неравенство, причем его взгляды не подразумевают однобоких суждений: он не привык делить своих персонажей на правых и неправых. Куда практичнее сталкивать их на нейтральной полосе, ибо нигде остросоциальное кино не чувствует себя вольготнее, чем в зонах «серой морали» и «плюрализма мнений».
В центре повествования «Пятеро одной крови» — группа из четырех афроамериканцев, вместе прошедших через Вьетнамскую войну. Они возвращаются на бывшие поля сражений спустя 25 лет после вывода американских войск. Ветераны собрались, чтобы вместе отыскать останки погибшего командира и предать его тело родной земле. Однако в один прекрасный момент зритель узнает, что вместе с боевым товарищем они захоронили в джунглях ранее принадлежащий ЦРУ кейс с золотом, случайно найденный ими в пылу сражения.
Начиная с этой точки, «Пятеро одной крови» расщепляется на два разных фильма, связь между которыми, тем не менее, правильнее охарактеризовать словом «взаимодополняющие», нежели «взаимоисключающие».
С одной стороны, мы имеем на руках авантюрный экшен-муви на манер «Трех королей» Дэвида О. Расселла. Местами забавный, местами неожиданно жестокий карнавал свинца, пафосной музыки и помпезных речей. Дружба, закаленная окопной жизнью, проходит суровую проверку на прочность в кризисной ситуации, когда алчность затмевает разум, а грехи прошлого всплывают наружу, обнажая не только израненные души протагонистов, но и ужасающие увечья, нанесенные не одной, и даже не двум нациям, вовлеченным в продолжительные Индокитайские войны.
По другую руку расположилось дотошное, без пяти минут документальное, исследование эпохи, когда слоган «Make love, not war» скандировали на фоне ежедневных зачисток участков «Тропы Хо Ши Мина». Озвученные устами героев исторические справки сопровождаются реальной видеохроникой и изображениями лиц, волею судьбы оставшихся дрейфовать за пределами журналистского эсминца с сенсациями. Эти же эпизоды были избраны Ли в качестве плацдарма для обсуждения вопроса расовой сегрегации в США через призму Вьетнамской войны.
В центре повествования «Пятеро одной крови» — группа из четырех афроамериканцев, вместе прошедших через Вьетнамскую войну. Они возвращаются на бывшие поля сражений спустя 25 лет после вывода американских войск. Ветераны собрались, чтобы вместе отыскать останки погибшего командира и предать его тело родной земле. Однако в один прекрасный момент зритель узнает, что вместе с боевым товарищем они захоронили в джунглях ранее принадлежащий ЦРУ кейс с золотом, случайно найденный ими в пылу сражения.
Начиная с этой точки, «Пятеро одной крови» расщепляется на два разных фильма, связь между которыми, тем не менее, правильнее охарактеризовать словом «взаимодополняющие», нежели «взаимоисключающие».
С одной стороны, мы имеем на руках авантюрный экшен-муви на манер «Трех королей» Дэвида О. Расселла. Местами забавный, местами неожиданно жестокий карнавал свинца, пафосной музыки и помпезных речей. Дружба, закаленная окопной жизнью, проходит суровую проверку на прочность в кризисной ситуации, когда алчность затмевает разум, а грехи прошлого всплывают наружу, обнажая не только израненные души протагонистов, но и ужасающие увечья, нанесенные не одной, и даже не двум нациям, вовлеченным в продолжительные Индокитайские войны.
По другую руку расположилось дотошное, без пяти минут документальное, исследование эпохи, когда слоган «Make love, not war» скандировали на фоне ежедневных зачисток участков «Тропы Хо Ши Мина». Озвученные устами героев исторические справки сопровождаются реальной видеохроникой и изображениями лиц, волею судьбы оставшихся дрейфовать за пределами журналистского эсминца с сенсациями. Эти же эпизоды были избраны Ли в качестве плацдарма для обсуждения вопроса расовой сегрегации в США через призму Вьетнамской войны.
В этом фильме Спайк не столько озвучивает неудобные для многих американцев моменты истории, такие как убийство доктора Мартина Лютера Кинга или применение белого фосфора с термитом, сколько предоставляет на суд общественности иной взгляд на битвы в Наме в частности и социальную обстановку в Штатах в целом. С этого ракурса многочисленные высказывания об извечно бедственном положении афроамериканцев перестают быть докучливыми, обращаясь в упорный поиск первопричины внутринационального разлада. «Пятеро одной крови» не раскидывается громкими словами, а изучает предпосылки сложившейся в шестидесятые политической обстановки, так еще и дополняет высказанную мысль солидных размеров ликбезом на тему «Холодная война становится горячей».
Дополнительного шарма ленте добавляет техническая составляющая. Спайк Ли никогда не боялся экспериментов с визуальным языком, что отразилось и на «Пятеро одной крови».Здесь развивают монтажные решения «Черного клановца», в свою очередь напоминающие «депрессивную трилогию» Триера и мелькающие в ней увлекательные рассказы старика Селигмана о рыбалке да дьявольских трезвучиях.
Упоминание ранее безвестного солдата, закрывшего друзей от взрыва гранаты своим телом, подчеркнется демонстрацией его фотографии с текстовыми пометками, а рассказы о масштабной резне близ Май-Лай не обойдутся без наглядного слайд-шоу, еще и ритмически подогнанного под аутентичную рок-музыку. При этом сценарная чехарда между современностью и молодыми годами героев сопровождается плавной сменой соотношения сторон экрана. Кроме того, Ли не стесняется цитировать самого себя, используя в фильме и фирменные проломы четвертой стены, и по-тарантиновски колкие синефильские реплики.
Дополнительного шарма ленте добавляет техническая составляющая. Спайк Ли никогда не боялся экспериментов с визуальным языком, что отразилось и на «Пятеро одной крови».Здесь развивают монтажные решения «Черного клановца», в свою очередь напоминающие «депрессивную трилогию» Триера и мелькающие в ней увлекательные рассказы старика Селигмана о рыбалке да дьявольских трезвучиях.
Упоминание ранее безвестного солдата, закрывшего друзей от взрыва гранаты своим телом, подчеркнется демонстрацией его фотографии с текстовыми пометками, а рассказы о масштабной резне близ Май-Лай не обойдутся без наглядного слайд-шоу, еще и ритмически подогнанного под аутентичную рок-музыку. При этом сценарная чехарда между современностью и молодыми годами героев сопровождается плавной сменой соотношения сторон экрана. Кроме того, Ли не стесняется цитировать самого себя, используя в фильме и фирменные проломы четвертой стены, и по-тарантиновски колкие синефильские реплики.
«Gimme danger, little stranger
And I’ll feel you bleed.
Gimme danger, little stranger
And I’ll heal your disease".
«Пятеро одной крови» — кино с грамотной повесткой, нелегкой доле чернокожего населения Америки сочувствующее и, одновременно с этим, критикующее его наиболее радикальных представителей. Однако даже с учетом «цветной» проблематики, так или иначе затрагиваемой Спайком практически в каждом его произведении, на территории Ли действует принцип «принимающий зло без сопротивления становится его пособником» и никак иначе.
Данное полотно вышло скорее просветительским, нежели претенциозным или зацикленным на актуальных «гейтах». В первую очередь, это многогранная штудия, ультимативный гайд по истыканному растяжками Вьетнаму образца 1969-го года, приятный глазу, необычайно информативный и изобретательный. «Хороший янки — это мертвый янки», а хорошая идея — идея ненавязчивая.
Редкий режиссер умудряется прыгнуть выше собственной головы на поздних этапах карьеры, но Спайку Ли, вооружившему своих коллег М-16 да посадившему оных на борт штурмового вертолета «Хьюи», вполне удачно удалось пройти негласный тест на профпригодность, а также досконально проанализировать и без того противоречивую эпоху с не менее противоречивой точки зрения. Быть может, далеко не каждому в угоду, зато с уважением к словам легендарного сержанта Хартмана, раз и навсегда убедившего нас в том, что в стенах учебки «не может быть расовой дискриминации», так как в казарме «все мы одинаково никчемные».
Редактор: Лена Черезова
Данное полотно вышло скорее просветительским, нежели претенциозным или зацикленным на актуальных «гейтах». В первую очередь, это многогранная штудия, ультимативный гайд по истыканному растяжками Вьетнаму образца 1969-го года, приятный глазу, необычайно информативный и изобретательный. «Хороший янки — это мертвый янки», а хорошая идея — идея ненавязчивая.
Редкий режиссер умудряется прыгнуть выше собственной головы на поздних этапах карьеры, но Спайку Ли, вооружившему своих коллег М-16 да посадившему оных на борт штурмового вертолета «Хьюи», вполне удачно удалось пройти негласный тест на профпригодность, а также досконально проанализировать и без того противоречивую эпоху с не менее противоречивой точки зрения. Быть может, далеко не каждому в угоду, зато с уважением к словам легендарного сержанта Хартмана, раз и навсегда убедившего нас в том, что в стенах учебки «не может быть расовой дискриминации», так как в казарме «все мы одинаково никчемные».
Редактор: Лена Черезова
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Морина Л.П. Когнитивные аспекты телесности // URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kognitivnye-aspekty-telesnosti (дата обращения: 07.01.2020).
