Кинотексты
Молодые авторы о кино
ЕКАТЕРИНА УВАРОВА | 20 ИЮНЯ 2023
СНЕГИРЬ: ИДЕМ КО ДНУ
Сказ о том, как студенты и бывалые моряки траулер не поделили
СНЕГИРЬ: ИДЕМ КО ДНУ
ЕКАТЕРИНА УВАРОВА | 20.06.2023
Сказ о том, как студенты и бывалые моряки траулер не поделили
СНЕГИРЬ: ИДЕМ КО ДНУ
ЕКАТЕРИНА УВАРОВА | 20.06.2023
Сказ о том, как студенты и бывалые моряки траулер не поделили
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: Борис Хлебников
Страна: Россия
Год: 2023
Лето. В порту немноголюдно, только суда да ржавые цепи. Никита (Макар Хлебников) и Макс (Олег Савостюк) — студенты «мореходки». Они ищут свой корабль — нумерация судов перепутана. Ржавый «Снегирь» ждет их в конце причала, как ждут их приключения, работа, издевательства, страх, непонимание, тошнота, слезы, шторм, суп с морковкой, 15-минутный душ, двухъярусная кровать, узкие коридорчики корабля, тонны улова, тупые ножи, грязь. Все будет окутано странными запахами: рыбы, моря, ржавчины, металла, крови, сырости, уставших и немытых рабочих тел, еды с кухни. Но пока перед ними только эта железная конструкция, которую, кажется, лучше сдать в утиль, чем позволить на ней кому-либо отправиться в море. На судне им не рады — должны были прислать одного, а их оказалось двое.
Страна: Россия
Год: 2023
Лето. В порту немноголюдно, только суда да ржавые цепи. Никита (Макар Хлебников) и Макс (Олег Савостюк) — студенты «мореходки». Они ищут свой корабль — нумерация судов перепутана. Ржавый «Снегирь» ждет их в конце причала, как ждут их приключения, работа, издевательства, страх, непонимание, тошнота, слезы, шторм, суп с морковкой, 15-минутный душ, двухъярусная кровать, узкие коридорчики корабля, тонны улова, тупые ножи, грязь. Все будет окутано странными запахами: рыбы, моря, ржавчины, металла, крови, сырости, уставших и немытых рабочих тел, еды с кухни. Но пока перед ними только эта железная конструкция, которую, кажется, лучше сдать в утиль, чем позволить на ней кому-либо отправиться в море. На судне им не рады — должны были прислать одного, а их оказалось двое.
Борис Хлебников снимал фильм «Снегирь» три года. Несмотря на все события, произошедшие в этот период, фильм не устарел, не стал каким-то попсовым и не ушел в дикий артхаус. Он остался верен режиссерской манере. Перед нами реалистичная, честная, жесткая, яркая картина о людях. Не о поколении, не о времени, не о справедливости. Она — о человеке: настоящем, лишнем, потерянном, испуганном, честном, подлом, мерзком, смешном, противном, работящем, глупом. О загадочной русской душе.
Каждый герой хотя бы раз бывает в таком состоянии: из подлеца превращается в хорошего человека, а потом чувствует себя потерянно, странно, все смешивается. И вот они меняются, взаимодействуют. Хлебников не доверяет им целый мир, он консервирует их на судне — отдельной железной плоскости, холодном месте, со странным и совершенно не подходящим названием «Снегирь», где начинают работать свои собственные правила и порядки.
В основу фильма лег сюжет романа «Три минуты молчания» (1969) Георгия Владимова о двух юношах, которые устраиваются на работу на рыболовецкое судно, и о трагедии, которая происходит на этом судне из-за халатности старших. Хлебников говорил в интервью, что считал экранизации — обреченной затеей, но почему-то именно эта история оказалась исключением и приобрела кинематографическую форму:
Каждый герой хотя бы раз бывает в таком состоянии: из подлеца превращается в хорошего человека, а потом чувствует себя потерянно, странно, все смешивается. И вот они меняются, взаимодействуют. Хлебников не доверяет им целый мир, он консервирует их на судне — отдельной железной плоскости, холодном месте, со странным и совершенно не подходящим названием «Снегирь», где начинают работать свои собственные правила и порядки.
В основу фильма лег сюжет романа «Три минуты молчания» (1969) Георгия Владимова о двух юношах, которые устраиваются на работу на рыболовецкое судно, и о трагедии, которая происходит на этом судне из-за халатности старших. Хлебников говорил в интервью, что считал экранизации — обреченной затеей, но почему-то именно эта история оказалась исключением и приобрела кинематографическую форму:
Меня там зацепила одна мысль Владимова о том, что для людей, у которых нет какой-то осмысленной жизни, у тех, кто живет плохой, неопрятной жизнью, кратковременный подвиг — это такой как бы… обязательный самообман.
Мы не видим главного героя — его попросту нет. Мы в безгеройном кино, времени и пространстве. Большую часть фильма занимает привычная жизнь рыбаков на судне: ночные и дневные вахты, обед, «Челюсти» по маленькому телевизору, душ — и по новой. Перед нами классические русские мужики: «отец» Геннадий (Александр Робак), Юрец (Тимофей Трибунцев), Серега (Михаил Кремер), Витя (Сергей Наседкин) и другие. Они должны научить молодых ремеслу. Но почему-то у них это криво выходит: они перекидывают ответственность друг другу, слово горящую в руках картошку, им не хочется возиться с «асисяями» — они приехали сюда, чтобы заработать, и все, что мешает им это сделать, становится главным раздражителем. Казалось бы, «отец» Геннадий — большой, грузный, добрый, инфантильный — он проникается к Никите, старается оградить, помочь, направить. В нем, Геннадии, в самом образе, взглядах, речи, поступках, понимании, как будто кроется сочувствие, желание научить. Но оно такое первобытное, неотесанное, грубое, как сам этот ржавый траулер, что оно не способно спасти что-то живое.
Юрец добавляет картине не только ироничности — перед нами же местный шут! В нем бездна наглости и надрыва. Нам непонятно, это действительно человек без возраста, или просто здесь, на «Снегире», все равны: едят, что дают, моются — быстро, разделывают рыбу — вместе? Он самый противоречивый — вроде бы и добрый, и честный, и глуповатый, и работящий, и неприятный одновременно. Но он важная деталь истории. Одна из основных частей корабля. Он не только учит Макса и Никиту ремеслу, он учит их жизни: ругаясь, насмехаясь, уничтожая.
Дело не только в противостоянии молодости и старости, извечной литературной проблеме отцов и детей. Здесь разговор о системе — «Снегире». Устоявшейся и прошедшей не одну бурю. Раз попал в систему, будь добр, живи по правилам, а если не сможешь — умрешь.
Юрец добавляет картине не только ироничности — перед нами же местный шут! В нем бездна наглости и надрыва. Нам непонятно, это действительно человек без возраста, или просто здесь, на «Снегире», все равны: едят, что дают, моются — быстро, разделывают рыбу — вместе? Он самый противоречивый — вроде бы и добрый, и честный, и глуповатый, и работящий, и неприятный одновременно. Но он важная деталь истории. Одна из основных частей корабля. Он не только учит Макса и Никиту ремеслу, он учит их жизни: ругаясь, насмехаясь, уничтожая.
Дело не только в противостоянии молодости и старости, извечной литературной проблеме отцов и детей. Здесь разговор о системе — «Снегире». Устоявшейся и прошедшей не одну бурю. Раз попал в систему, будь добр, живи по правилам, а если не сможешь — умрешь.
Дуэтом Хлебникова и Мещаниновой, как всегда, созданы реалистичные диалоги, яркие образы и сцены. Например, довольно серьезный разговор между Геннадием и Никитой — сцена предательства, когда ни один из них не в состоянии понять другого. Если для Геннадия «Снегирь» — это часть жизни, опыт, работа, то есть то, что у него есть помимо семьи, то для Никиты — это «фан», развлечение и приключение. И на вечный вопрос взрослого «а кем ты тогда будешь?» он по-зумерски отвечает «самим собой». Считается за предательство?
За издевательства, смешки, медленное уничтожение путем травли на корабле будут наказаны все. Трагедия случится молниеносно. Немая сцена. Подкравшийся ужас. Ожидание чего-то неутешительно, страшного, как смертоносная буря, сковывало на протяжении всех сцен обычной рыболовецкой жизни. И вот, как смерч, удар молнии, трагедия случается.
А после налетит шторм — еще одно наказание или своеобразная возможность оправдаться, совершить подвиг. Герои будут втянуты в водоворот — в прямой и переносный. Ради этих экшен-сцен, которые напоминают картины Айвазовского, как бы очевидно это ни звучало, кино не выходило несколько лет. Выглядят, конечно, потрясающе, но бессмысленно. Нам нужно было отсидеть почти час, наблюдая монотонные, скучные, классические хлебниковские сцены жизни, познакомиться с каждым, чтобы потом осознать, почему Юрец, как обезьяна, полезет в шторм спасать какого-то норвежского рыбака, почему «отец» Геннадий скажет то, что обязан сказать, а все будут относительно спокойны — без лишней рефлексии, слез, радости или иных эмоций, запрещенных на этой металлической конструкции. Это драматургически выверенный, очень точный прием, который мы уже встречали и в «Аритмии», и в «Обычной женщине», и в «Шторме».
За издевательства, смешки, медленное уничтожение путем травли на корабле будут наказаны все. Трагедия случится молниеносно. Немая сцена. Подкравшийся ужас. Ожидание чего-то неутешительно, страшного, как смертоносная буря, сковывало на протяжении всех сцен обычной рыболовецкой жизни. И вот, как смерч, удар молнии, трагедия случается.
А после налетит шторм — еще одно наказание или своеобразная возможность оправдаться, совершить подвиг. Герои будут втянуты в водоворот — в прямой и переносный. Ради этих экшен-сцен, которые напоминают картины Айвазовского, как бы очевидно это ни звучало, кино не выходило несколько лет. Выглядят, конечно, потрясающе, но бессмысленно. Нам нужно было отсидеть почти час, наблюдая монотонные, скучные, классические хлебниковские сцены жизни, познакомиться с каждым, чтобы потом осознать, почему Юрец, как обезьяна, полезет в шторм спасать какого-то норвежского рыбака, почему «отец» Геннадий скажет то, что обязан сказать, а все будут относительно спокойны — без лишней рефлексии, слез, радости или иных эмоций, запрещенных на этой металлической конструкции. Это драматургически выверенный, очень точный прием, который мы уже встречали и в «Аритмии», и в «Обычной женщине», и в «Шторме».
Картину снимали в Териберке и Мурманске [1]:
Это очень красивая, фантастическая природа и умирающие места. Население Мурманска с каждым годом становится все меньше и меньше. Порт в диком запущении. Все, что относится там к человеческой жизни, очень некрасиво, но природа потрясающая.
Все на фоне природы кажется уродливым. Особенно человеческие души, уже давно окоченевшие и ржавые, как рыболовецкая лодка. Но если посмотреть издалека, не мы ли сейчас все — пассажиры этой лодки? И у нас два выхода: принять правила игры или умереть на судне, чтобы потом тела наши сгребли одной левой к отсекам с разделанной рыбой. Перспективы странные. И хоть мы и не можем относиться к экипажу «Снегиря» как прежде после всех событий, которые для них, скорее, рядовые, чем исключительные, но можем заметить — эти мужики до последнего остаются верными себе. Они, как говорил Никита, остаются самими собой. И с этим, увы, не поспоришь.
Редактор: Сергей Чацкий
Редактор: Сергей Чацкий
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Поддержать «Кинотексты»
Любое Ваше пожертвование поможет развитию нашего независимого журнала.
См. предыдущий источник
