Кинотексты
Молодые авторы о кино
салтанат естемесова | 28 ФЕВРАЛЯ 2021
ЗАПИСКИ ДЕВУШКИ БАСИСТА: ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИДЕНТИФИКАЦИИ
«Метод следования за реальностью» в фильме Никиты Ильяшенко о девушке с пограничным расстройством личности
ЗАПИСКИ ДЕВУШКИ БАСИСТА: ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИДЕНТИФИКАЦИИ
САЛТАНАТ ЕСТЕМЕСОВА | 28.02.2021
«Метод следования за реальностью» в фильме Никиты Ильяшенко о девушке с пограничным расстройством личности
ЗАПИСКИ ДЕВУШКИ БАСИСТА: ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИДЕНТИФИКАЦИИ
САЛТАНАТ ЕСТЕМЕСОВА | 28.02.2021
«Метод следования за реальностью» в фильме Никиты Ильяшенко о девушке с пограничным расстройством личности
«А вообще, я ряда тому, кем я стала. Ни о чем не жалею. Ну кроме зубов, надо было их сразу лечить»
Мария Тытюк, главная героиня
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: Никита Ильяшенко
Страна: Россия
Год: 2020
Фильм Никиты Ильяшенко «Записки девушки басиста», повествующий о девушке с пограничным расстройством личности, — это тот интересный случай, когда настойчивое желание кинокритиков препарировать, рассекая киноленту на удобные для анализа части, а затем втиснуть изученное в узкие, но необходимые рамки жанра, нельзя удовлетворить. О трудностях классифицирования — чуть позже, а сейчас — обратимся к сюжету.
Первые секунды рождают проступающие на черном фоне желтые буквы, предупреждение с модным ныне словом «триггер», честное заявление о том, что показанное на экране не может служить «полным и достоверным представлением» упомянутых психических расстройств. И вот, наконец, после всех trigger-warnings мы встречаем главную героиню — совсем юную миловидную девушку с пирсингом и убранными в платок волосами («классический субъект постмодерна!», — закричал мой inner философ-недоучка), в случайном разговоре открывающую зрителю свое состояние — неспособность найти то самое уникальное «я», которое не изменялось бы в зависимости от того, кто находится рядом. Заранее прошу прощения у всех записных психиатров за возможные ошибки и «прегрешения» против истины, наверняка допущенные мною при описании кинематографической петербургской жизни Марии Тытюк (так зовут играющую саму себя актрису).
Страна: Россия
Год: 2020
Фильм Никиты Ильяшенко «Записки девушки басиста», повествующий о девушке с пограничным расстройством личности, — это тот интересный случай, когда настойчивое желание кинокритиков препарировать, рассекая киноленту на удобные для анализа части, а затем втиснуть изученное в узкие, но необходимые рамки жанра, нельзя удовлетворить. О трудностях классифицирования — чуть позже, а сейчас — обратимся к сюжету.
Первые секунды рождают проступающие на черном фоне желтые буквы, предупреждение с модным ныне словом «триггер», честное заявление о том, что показанное на экране не может служить «полным и достоверным представлением» упомянутых психических расстройств. И вот, наконец, после всех trigger-warnings мы встречаем главную героиню — совсем юную миловидную девушку с пирсингом и убранными в платок волосами («классический субъект постмодерна!», — закричал мой inner философ-недоучка), в случайном разговоре открывающую зрителю свое состояние — неспособность найти то самое уникальное «я», которое не изменялось бы в зависимости от того, кто находится рядом. Заранее прошу прощения у всех записных психиатров за возможные ошибки и «прегрешения» против истины, наверняка допущенные мною при описании кинематографической петербургской жизни Марии Тытюк (так зовут играющую саму себя актрису).
Итак, юная красавица рассказывает о себе, делится воспоминаниями из жизни, в том числе, описывает случаи селф-харма — умышленного нанесения себе вреда, чуть позже показывает на ноутбуке фотографии порезов на руках, животе и плечах (причем, бунтарский дух актрисы, желание казаться «сильнее» и вообще подразумеваемая, но вслух не высказываемая мысль о том, что жить имеет право только сильный, вроде бы дают основания предположить, что вырезанное на руке крошечное слово «Воля» отсылает к философии жизни и воле к власти Ницше, но это не точно), словом, дает нам понять, что речь идет о серьезном психическом расстройстве, и этот фильм именно об этом, о человеке с таким заболеванием. Однако, несмотря на довольно достоверно показываемые симптомы ПРЛ, — импульсивность, низкий самоконтроль, эмоциональную неустойчивость, высокую тревожность и сильный уровень десоциализации («деперсонализация» — это слово однажды произносит героиня), — большая часть экранного времени посвящена обыденным вещам, происходящим в жизни каждого представителя Gen Z, да и вообще любого человека, благодаря чему удается избежать стигматизации психических расстройств, а зрителю становится легче сопереживать героине, сопоставив опыт личный с показываемым.
«Записки» поделены на семь частей, и так уж получилось, что, по словам режиссера, «непосредственно с ПРЛ связана только седьмая часть Маши». В интервью журналу «Нож» режиссер Никита Ильяшенко также замечает:
«Кислотные цвета, странные звуки, пугающие крики — все это сформировало определенную эстетику, кочующую из произведения в произведение. „Психи“ невольно, а иногда умышленно противопоставляются „нормальным“ людям. Из-за этого зрителю бывает тяжело сличить себя с героем: никто не отменял идентификацию в кино. Зрителю нужно показать, что по своей сути герой такой же, как и зритель».
В данном случае «метод следования за реальностью», используемый в пику документальным фильмам, снятым с помощью и по рекомендациям профессиональных консультантов-психиатров, оправдывает себя, делая актрису соавтором, углубляя и расширяя поле для поисков в процессе творческого эксперимента.
«Записки» поделены на семь частей, и так уж получилось, что, по словам режиссера, «непосредственно с ПРЛ связана только седьмая часть Маши». В интервью журналу «Нож» режиссер Никита Ильяшенко также замечает:
«Кислотные цвета, странные звуки, пугающие крики — все это сформировало определенную эстетику, кочующую из произведения в произведение. „Психи“ невольно, а иногда умышленно противопоставляются „нормальным“ людям. Из-за этого зрителю бывает тяжело сличить себя с героем: никто не отменял идентификацию в кино. Зрителю нужно показать, что по своей сути герой такой же, как и зритель».
В данном случае «метод следования за реальностью», используемый в пику документальным фильмам, снятым с помощью и по рекомендациям профессиональных консультантов-психиатров, оправдывает себя, делая актрису соавтором, углубляя и расширяя поле для поисков в процессе творческого эксперимента.
Записки девушки басиста / Трейлер
«Я не ждал от героев каких-то импульсивных поступков, наверное, мне хотелось показать, что они такие же, как и мы с вами»
Никита Ильяшенко, режиссер
Странное чувство возникает, когда наблюдаешь за экранными героями, их бытом, разговорами, — вот, к примеру, молодой человек Маши Йозеф, играющий в компьютерные игры, а вот ее знакомая, девочка с дредами, из самой первой сцены. А вот еще — сама Маша рассказывает о том, как «запилила фотки в инсту» или как на нее однажды наорал охранник. Отсутствие ретуши, четко прописанных диалогов, сцены, в которых героиня, смотря прямо в камеру, общается с человеком за кадром, — это абсолютное, всеобъемлющее подражание киноязыка реальности заставляет чувствовать себя подглядывающим из соседней комнаты. Вновь обращаемся к режиссеру «Записок»:
"Я старался чувствовать настроение героини и не принуждать ее к чему-либо вплоть до ее положения в кадре. В таких случаях я сам переставлял камеру".
Сублимируемый до высшей точки обыденный опыт, снятый на камеру, превращается в гиперреальность по Бодрийяру, действуя на настоящую реальность по ту сторону экрана разрушающим образом, стремясь стать ее подменой. Быть может, в этом и заключается популярность реалити-шоу и всяческих программ, где наблюдение за участниками ведется сутки напролет. (Авторы рецензируемого здесь фильма, например, отсняли материала на более чем 30 часов.)
Но мы должны идти дальше. Непритязательные начальные сцены, по-домашнему уютные, но порою довольно скучные, к середине повествования удивительным образом обретают силу и вес, постепенно выигрывая битву за внимание зрителя, привыкшего к эпилептически быстрой смене кадров и голливудскому «экшену». Желание показать героев вне стереотипов о психических расстройствах, заочно не приписывая гениальности или чрезмерной эксцентричности, делает фильм более тонким. «Не увлекаться экспрессивными моментами, не делать из человека животное в клетке зоопарка, а выжидать, исследовать, стараться делать невидимое видимым» — для кого-то это покажется скучным, но если как следует распробовать, то остановиться, наблюдая за поведением человека, его размышлениями, внутренней речью и взглядами, невозможно.
«Записки» избегают традиционного линейного повествования, движения от одного события к другому в системе социального макрокосма, и деление на семь частей, упоминаемое ранее, предстает как условное на фоне цельного переживания-проживания, пронизывающего ткань экранного бытия Марии Тытюк.
Когда героиня рассказывает о своих увлечениях, о том, как она, к примеру, наносит макияж, упоминает Rammstein и twenty one pilots, идет на собеседование, убирается в чьей-то квартире, параллельно рассуждая о том, что собственное жилье и офисная работа с 9 до 5 являются пределом мечтаний для одноклассников из Петропавловска-Камчатского, но не для нее, а желание быть режиссером заглушается ежедневной отупляющей беготней за деньгами, ощущение, что перед тобой — еще совсем маленькая девочка, наивное дитя, которое хочется обнять и защитить от жестокого мира, еще более усиливается.
"Я старался чувствовать настроение героини и не принуждать ее к чему-либо вплоть до ее положения в кадре. В таких случаях я сам переставлял камеру".
Сублимируемый до высшей точки обыденный опыт, снятый на камеру, превращается в гиперреальность по Бодрийяру, действуя на настоящую реальность по ту сторону экрана разрушающим образом, стремясь стать ее подменой. Быть может, в этом и заключается популярность реалити-шоу и всяческих программ, где наблюдение за участниками ведется сутки напролет. (Авторы рецензируемого здесь фильма, например, отсняли материала на более чем 30 часов.)
Но мы должны идти дальше. Непритязательные начальные сцены, по-домашнему уютные, но порою довольно скучные, к середине повествования удивительным образом обретают силу и вес, постепенно выигрывая битву за внимание зрителя, привыкшего к эпилептически быстрой смене кадров и голливудскому «экшену». Желание показать героев вне стереотипов о психических расстройствах, заочно не приписывая гениальности или чрезмерной эксцентричности, делает фильм более тонким. «Не увлекаться экспрессивными моментами, не делать из человека животное в клетке зоопарка, а выжидать, исследовать, стараться делать невидимое видимым» — для кого-то это покажется скучным, но если как следует распробовать, то остановиться, наблюдая за поведением человека, его размышлениями, внутренней речью и взглядами, невозможно.
«Записки» избегают традиционного линейного повествования, движения от одного события к другому в системе социального макрокосма, и деление на семь частей, упоминаемое ранее, предстает как условное на фоне цельного переживания-проживания, пронизывающего ткань экранного бытия Марии Тытюк.
Когда героиня рассказывает о своих увлечениях, о том, как она, к примеру, наносит макияж, упоминает Rammstein и twenty one pilots, идет на собеседование, убирается в чьей-то квартире, параллельно рассуждая о том, что собственное жилье и офисная работа с 9 до 5 являются пределом мечтаний для одноклассников из Петропавловска-Камчатского, но не для нее, а желание быть режиссером заглушается ежедневной отупляющей беготней за деньгами, ощущение, что перед тобой — еще совсем маленькая девочка, наивное дитя, которое хочется обнять и защитить от жестокого мира, еще более усиливается.
Итак, в начале рецензии мы затронули проблему определения жанра такой самобытной авторской работы. Самое время к ней вернуться! И правда, как ее классифицировать? Назвать ее документальной? Но героиня играет на камеру, что ранее была установлена ей самой. Это кино неигровое? Но видеодневниковые фрагменты, великодушно предоставленные актрисой, исключают и этот вариант. Кто-то посчитал бы, что в данном случае правильным ответом может быть «гиперреализм», но, честно говоря, однозначному классифицированию фильм не поддается, как и однозначной интерпретации. Что, кстати, абсолютно не мешает его посмотреть! (Если у вас есть лишний час и вы ничего не знаете о ПРЛ, но вам интересно.)
… «Я о своем подумаю, окей?» — говорит Маша и переводит взгляд на пылающие листки дневниковых записей. «Пережив страдание, я переродился», — гласит одна из карточек, — довольно прозрачный намек на феникса, воспаряющего из пепла, пепла сожженных записок девушки басиста.
Редактор: Лена Черезова
… «Я о своем подумаю, окей?» — говорит Маша и переводит взгляд на пылающие листки дневниковых записей. «Пережив страдание, я переродился», — гласит одна из карточек, — довольно прозрачный намек на феникса, воспаряющего из пепла, пепла сожженных записок девушки басиста.
Редактор: Лена Черезова
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Обратите внимание на отсутствие термина «сюрреализм», применявшегося критиками и по отношению к «Полуденным сетям», и к «На берегу» («At Land»), и зачастую вообще ко всем киноработам эмигрировавшей в США киевлянки. Самой Дерен, кстати, совсем не нравилось, когда её фильмы называли «сюрреалистичными». Сюрреализм, каким он ей казался, - игра в рисование символов, - во многом пародиен, в то время как наша героиня вполне серьезно. Осуждающая сюрреалистов за «отвержение деятельности сознания» («abnegating the agency of consciousness»), режиссёр отмечала, что роль художника выродилась, - теперь его достижением считается «щекочущее нервы воспроизведение реальности, которым может наслаждаться в кондиционируемом комфорте публика, находящаяся в слишком коматозном состоянии, чтобы принять участие в непосредственном переживании жизни».
(«His achievement, if any, consists in a titillating reproduction of reality which can be enjoyed in air-conditioned comfort by an audience too comatose to take the exercise of a direct experience of life».)
(«His achievement, if any, consists in a titillating reproduction of reality which can be enjoyed in air-conditioned comfort by an audience too comatose to take the exercise of a direct experience of life».)
