Кинотексты
Молодые авторы о кино
Ная гусева | 15 ЯНВАРЯ 2023
БАЛАБАНОВ. КОЛОКОЛЬНЯ. РЕКВИЕМ: ПО КОМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛЬНЯ
Об ушедшем друге посредством киноязыка
БАЛАБАНОВ. КОЛОКОЛЬНЯ. РЕКВИЕМ: ПО КОМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛЬНЯ
НАЯ ГУСЕВА | 15.01.2023
Об ушедшем друге посредством киноязыка
БАЛАБАНОВ. КОЛОКОЛЬНЯ. РЕКВИЕМ: ПО КОМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛЬНЯ
НАЯ ГУСЕВА | 15.01.2023
Об ушедшем друге посредством киноязыка
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Хэй, Земля!
Залей меня
Снегом талым!
Фрагмент песни «Земля» коллектива «Маша и медведи»
Режиссер: Любовь Аркус
Страна: Россия
Год: 2022
У Алексея Балабанова не было случайностей. Работая над своим последним фильмом «Я тоже хочу» в 2012 году, режиссер знал — осталось недолго. Ему хотелось в Рай, чтобы встретиться с отцом. Балабанов пророчил: «А мне сказали полгода назад, что я умру. Потом, когда я не умер, главный врач больницы сказал: "Если бы не Ваше сибирское здоровье, то Вас бы уже не было". И сейчас я думаю, что умру, потому что здоровье уже не такое».
«Я тоже хочу» снимался в Запогостской церкви, в Шекснинском районе Вологодской области. Место, куда люди приходят либо обрести все, либо умереть, не могло выглядеть иначе: Балабанов говорил, что идею ему подсказала сама «покосившаяся колокольня, которая стоит на острове». Обветшалое здание как будто напомнило режиссеру себя — ему бы упасть, а оно все стоит и стоит.
Страна: Россия
Год: 2022
У Алексея Балабанова не было случайностей. Работая над своим последним фильмом «Я тоже хочу» в 2012 году, режиссер знал — осталось недолго. Ему хотелось в Рай, чтобы встретиться с отцом. Балабанов пророчил: «А мне сказали полгода назад, что я умру. Потом, когда я не умер, главный врач больницы сказал: "Если бы не Ваше сибирское здоровье, то Вас бы уже не было". И сейчас я думаю, что умру, потому что здоровье уже не такое».
«Я тоже хочу» снимался в Запогостской церкви, в Шекснинском районе Вологодской области. Место, куда люди приходят либо обрести все, либо умереть, не могло выглядеть иначе: Балабанов говорил, что идею ему подсказала сама «покосившаяся колокольня, которая стоит на острове». Обветшалое здание как будто напомнило режиссеру себя — ему бы упасть, а оно все стоит и стоит.
Главный постсоветский режиссер России о сложном всегда говорил просто и лаконично. Перед роковыми выстрелами его героев не было драматических пауз, а главные философии укладывались в пару строк. «Я тоже хочу» получилось притчей о жизни и смерти, где вторая безукоризненно побеждает. Но мы сейчас о другом.
«Балабанов. Колокольня. Реквием» — это «архив» о лучшем друге, отобранный за десять лет и сжатый в полтора часа. Режиссер фильма Любовь Аркус о Балабанове рассказывает так, словно он — ангел, мученик, святой. Знал, что тяжелые нагрузки для него могут быть смертельны, и продолжал работать — ну, что ж с ним, режиссером, поделать. Не любил давать интервью и на вопросы о высоком отвечал односложно, по-шутливому — пускай будет так.
Кажется, что только Аркус могла снять этот реквием. Будучи киноведом, режиссером, основателем кинематографического журнала «Сеанс» и создательницей нескольких важнейших фондов страны, Любовь близко дружила со многими деятелями постсоветского кино. С Балабановым у них сложились особые отношения — как у двух творцов с высоким чувством справедливости.
«Балабанов. Колокольня. Реквием» — это «архив» о лучшем друге, отобранный за десять лет и сжатый в полтора часа. Режиссер фильма Любовь Аркус о Балабанове рассказывает так, словно он — ангел, мученик, святой. Знал, что тяжелые нагрузки для него могут быть смертельны, и продолжал работать — ну, что ж с ним, режиссером, поделать. Не любил давать интервью и на вопросы о высоком отвечал односложно, по-шутливому — пускай будет так.
Кажется, что только Аркус могла снять этот реквием. Будучи киноведом, режиссером, основателем кинематографического журнала «Сеанс» и создательницей нескольких важнейших фондов страны, Любовь близко дружила со многими деятелями постсоветского кино. С Балабановым у них сложились особые отношения — как у двух творцов с высоким чувством справедливости.
«Колокольня» стала фильмом открытия фестиваля авторского кино «Зимний», и перед показом Любовь была немногословна. Словно все, что можно было, уже сказано — просто посмотрите. Это не похоже на другие фильмы-биографии великих творцов. Нет лоска, высокопарных фраз и выставленного света. Зато есть семейный альбом Балабановых, режиссер в домашней тельняшке за работой и снега, снега, снега… Покрытый инеем Невский проспект, губительный лед вокруг Колокольни, завьюженный Балабанов в эпизоде «Я тоже хочу».
Да и какой здесь лоск? О Балабанове так снять нельзя. Для него реализм — высшая сила.
«Балабанов. Колокольня. Реквием» не рассказывает монументальную биографию режиссера и не создает образ. Картина позволяет побыть другом или коллегой Балабанова, почувствовать всю его гениальность, простоту, иногда невыносимость. «Колокольня», конечно, о творческом и жизненном пути Балабанова, но в формате разговора на кухне под соленые огурцы. Если вам нужна монументальность и главные даты — поезжайте в Санкт-Петербург на выставку, уже прогремевшую на всю страну. Ажиотаж настолько велик, что экспозицию продлили до 15 февраля.
«Реквием» — траурная оратория о том, каким человек был. Чем дальше смотришь фильм, тем страшнее становится. Для создателей «Реквиема» Балабанов не умер. Он везде — в старой квартире, в порванном свитере, в рукописях сценариев. Для Аркус это не реквием — прижизненный портрет.
Да и какой здесь лоск? О Балабанове так снять нельзя. Для него реализм — высшая сила.
«Балабанов. Колокольня. Реквием» не рассказывает монументальную биографию режиссера и не создает образ. Картина позволяет побыть другом или коллегой Балабанова, почувствовать всю его гениальность, простоту, иногда невыносимость. «Колокольня», конечно, о творческом и жизненном пути Балабанова, но в формате разговора на кухне под соленые огурцы. Если вам нужна монументальность и главные даты — поезжайте в Санкт-Петербург на выставку, уже прогремевшую на всю страну. Ажиотаж настолько велик, что экспозицию продлили до 15 февраля.
«Реквием» — траурная оратория о том, каким человек был. Чем дальше смотришь фильм, тем страшнее становится. Для создателей «Реквиема» Балабанов не умер. Он везде — в старой квартире, в порванном свитере, в рукописях сценариев. Для Аркус это не реквием — прижизненный портрет.
Смерть Балабанова стала для многих не просто ударом — концом всего. Падением огромного культурного пласта, который при всей своей жестокости и безнадежности находил отклик у миллионов зрителей.
Но у Балабанова не было случайностей. При работе над последним фильмом он знал, что это — последний.
Колокольня Запогостской церкви обрушилась на 40-й день после смерти Алексея Балабанова.
Редактор: Сергей Чацкий
Но у Балабанова не было случайностей. При работе над последним фильмом он знал, что это — последний.
Колокольня Запогостской церкви обрушилась на 40-й день после смерти Алексея Балабанова.
Редактор: Сергей Чацкий
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
