ПЕТЕРБУРГ В РАННИХ ФИЛЬМАХ АЛЕКСЕЯ БАЛАБАНОВА

— Я ненавижу этот город
Из фильма «Про уродов и людей»

«А нельзя ли мне как-нибудь тут ещё продержаться?» — задается вопросом герой Виктора Сухорукова в начале картины «Счастливые дни». «Маленький», безобидный бездомный человек, ищущий себе временное пристанище, постоянно сталкивается с враждебными, бездушными, жадными людьми. Доверчивый и открытый герой в начале фильма к концу ленты превращается в недоверчивого и скрытного человека. «Иди отсюда» — часто слышит не помнящий ни имени, ни личности, Сергей Сергеевич aka Пётр aka Боря, как его называют обитатели города, на протяжении картины. Символична сцена, в которой персонаж Сухорукова двигается диван к стене и просит для себя горшок заместо того, чтобы ходить в туалет. Мотивы «лишнего» или ненужного в этом мире человека не случайны: Балабанов любил творчество Франца Кафки; второй полнометражной работой Алексея стала экранизация «Замка» в 1994-м.

Мастерская экспериментальных и авторских фильмов, которую закончил Балабанов в 1990-м году, повлияла на творчество режиссёра. «Счастливые дни» соединяются в сложный для понимания зрителя клубок мрачных образов; события фильма разворачиваются вне конкретного времени, а в настоящем перемешиваются краски прошлого и будущего. Петербург здесь предстаёт неким чистилищем — на это намекают такие детали, как надпись на трамвае «6666» или, казалось бы, умершая проститутка Анна в исполнении Анжелики Неволиной (на то, что она мертва указывает её портрет у неё же дома). Люди, населяющие город в фильме, являются, скорее, отголосками былого и жилого, призраками. Лодка, в которой закрывается от мира герой в финале, рифмуется в последующем кадре с рисунком, на котором изображена та же лодка посреди затонувшего Петербурга. Абсурдизм и сюрреалистические элементы «Счастливых дней» взяты из рассказов Сэмюэля Беккета, по мотивам которых и снята картина — а конкретно «First Love», «The Expelled», «The Calmative» и «The End».

— Уйду я от вас
Из фильма «Счастливые дни»

Критик Денис Горелов, согласно биографической книге Марии Кувшиновой «Балабанов», высказался о фильме как о «нафиг никому не нужном кроме питерцев или близких к ним эстетов». Чёрно-белое изображение, абсурдизм и образность ленты, петербургские захламленные закоулки и коммуналки — как визуальную составляющую, так и сюжетное содержание в фильме действительно трудно назвать массово или зрительски удобоваримыми. Так или иначе, премьера «Счастливых дней» прошла на фестивале в Каннах в программе «Особый взгляд».

Конец 19-го века как время технического прогресса и появление такого явления, как кинематограф, Балабанов отразил в новелле «Трофим» киноальманаха «Прибытие поезда». Спустя три года возвращение режиссёра к эпохе начала картина «Про уродов и людей», которая была снята почти сразу вслед за нашумевшим «Братом». Бандитский Петербург в реалистичном, почти в ключе «Догмы-95» сменила стилизованная под коричневую сепию и отчасти немой кинематограф драма о двух семьях и владельце подпольного порно-эротико-мазохистского ателье. Санкт-Петербург в фильме «Про уродов и людей» радикально отличается от города, представленного в «Брате». Подпольное фотоателье, мазохизм и эротика — провокационность режиссёра, согласно вышеупомянутой книге Кувшиновой, сравнивали с работами Ларса Фон Триера. Город в картине предстаёт рассадником человеческих пороков и истинного зла, отражающимся в блеске глаз персонажей Виктора Сухорукова и Сергея Маковецкого. Эдакая дьявольская улыбка первого, равно как и полное спокойствие второго, которого критики величали Мефистофелем, — главные лейтмотивы ленты.

Развращение невинной Лизы Радловой — одной из главных героинь ленты — происходит постепенно, а к концу фильма та и вовсе добровольно соглашается на удары плеткой. На место обшарпанных задворков и коммуналок «Счастливых дней» пришли буржуазные квартиры, но эхом по-прежнему отдавались пустынные улицы дьявольского Петербурга. Благодаря фактурным костюмам былой эпохи и реквизиту на экране воссоздавался подлинный быт конца эпохи. Интересна корреляция между финалами «Счастливых дней» и «Про уродов и людей» — в финале последнего Иоган, владелец подпольного фотоателье, стоя на льдине, движется по Неве, напоминая нам о герое Сухорукова, который плыл на лодке по затопленному Петербургу. Названия лент также имеют схожий, саркастичный двойной смысл: словосочетание «Счастливые дни» взято из одноимённой пьесы Бэккета и имеет противоположное значение по отношению к событиям, разворачивающимся в фильме. Сиамские близнецы Коля и Толя в картине «Про уродов и людей» называются уродами, но на самом деле таковыми являются другие. Циничный и порочный Петербург и его обитатели побеждают слабых и добрых людей.