Кинотексты
Молодые авторы о кино
АНДРЕЙ ВОЛКОВ | 15 МАРТА 2024
ПРИБЫТИЕ: ЗАКОН НАСИЛИЯ И ЗАКОН ЛЮБВИ
Экранизация повести Теда Чана поднимает актуальные для нашего непростого времени вопросы мирного сосуществования цивилизаций, напоминает о необходимости диалога, а также пронизана верой в человеческие силы победить свой эгоизм
ПРИБЫТИЕ: ЗАКОН НАСИЛИЯ И ЗАКОН ЛЮБВИ
АНДРЕЙ ВОЛКОВ | 15.03.2024
Экранизация повести Теда Чана поднимает актуальные для нашего непростого времени вопросы мирного сосуществования цивилизаций, напоминает о необходимости диалога, а также пронизана верой в человеческие силы победить свой эгоизм
ПРИБЫТИЕ: ЗАКОН НАСИЛИЯ И ЗАКОН ЛЮБВИ
АНДРЕЙ ВОЛКОВ | 15.03.2024
Экранизация повести Теда Чана поднимает актуальные для нашего непростого времени вопросы мирного сосуществования цивилизаций, напоминает о необходимости диалога, а также пронизана верой в человеческие силы победить свой эгоизм
НАШИ СОЦСЕТИ
Писатель Тед Чан одновременно является одним из лучших американских фантастов и в то же время одним из наименее публикующихся авторов. Дело тут, конечно, не в позиции издательств. Просто для Теда Чана литература никогда не была основным занятием. Он всю жизнь работает программистом, а к написанию художественных произведений относится как к любимому хобби. Почти все, что написал Чан, легко уместить в одной книге, ведь романы он не пишет, а его повести имеют относительно небольшой объем.
Экранизировать Теда Чана непросто, ведь он не создает причудливые фантастические миры или убойный экшен. Все его произведения относятся к жанру интеллектуальной фантастики, то есть посвящены или художественной реализации философских идей, либо же связаны с использованием научных достижений. Не чужд Тед Чан и постмодернистской игры, как, например, в своей дебютной повести «Вавилонская башня», которая предлагает читателю философско-теологическое осмысление известной библейской легенды.
Несмотря на беспрецедентный успех своих фантастических произведений (литературные обозреватели шутят, что у писателя больше наград, чем, собственно, повестей и рассказов), кинематографисты Теда Чана игнорировали. Это и неудивительно, ведь перенос на экран произведений Чана требует вдумчивого интерпретатора. Когда нельзя поразить зрителя красочными космическими мирами или же захватывающим экшеном, появляется самая сложная задача для режиссера-сценариста — адаптировать философские идеи, передавать подтексты, погружать зрителя в мир науки, который может быть не менее увлекательным, чем недружелюбные пески дюн Арракиса с кровожадными большими червями, хранителями пустынь, или же холодные планеты кинематографической вселенной Чужих.
Экранизировать Теда Чана непросто, ведь он не создает причудливые фантастические миры или убойный экшен. Все его произведения относятся к жанру интеллектуальной фантастики, то есть посвящены или художественной реализации философских идей, либо же связаны с использованием научных достижений. Не чужд Тед Чан и постмодернистской игры, как, например, в своей дебютной повести «Вавилонская башня», которая предлагает читателю философско-теологическое осмысление известной библейской легенды.
Несмотря на беспрецедентный успех своих фантастических произведений (литературные обозреватели шутят, что у писателя больше наград, чем, собственно, повестей и рассказов), кинематографисты Теда Чана игнорировали. Это и неудивительно, ведь перенос на экран произведений Чана требует вдумчивого интерпретатора. Когда нельзя поразить зрителя красочными космическими мирами или же захватывающим экшеном, появляется самая сложная задача для режиссера-сценариста — адаптировать философские идеи, передавать подтексты, погружать зрителя в мир науки, который может быть не менее увлекательным, чем недружелюбные пески дюн Арракиса с кровожадными большими червями, хранителями пустынь, или же холодные планеты кинематографической вселенной Чужих.
Зрителям, знающим Дени Вильнёва по необычным, но всё-таки масштабным фантастическим фильмам «Бегущий по лезвию 2049» и «Дюна», его кандидатура в кресле режиссёра «Прибытия», экранизации повести Чана «История твоей жизни», могла бы смутить. Справится ли он с лишенным внешней занимательности материалом, да к тому же предлагающим читателю погрузиться в лингвистическую науку? Ведь главной приманкой повести является сложный язык инопланетян, который они решили подарить человечеству, словно мифический Прометей огонь. Однако начинал-то Вильнёв с совсем других фильмов! «32 августа на Земле», «Водоворот», «Политех» — все эти ленты держат внимание зрителя в первую очередь за счет драматургии, увлекательного исследования психики героев, столкнувшихся с кризисными ситуациями.
«Прибытие» возвращает Дени Вильнёва к его раннему творчеству, когда он создавал независимые драмы и не помышлял об экшене. Фантастический сюжет о прибытии на Землю кораблей инопланетян, конечно, способен привлечь поклонников его поздней фантастики, однако лишь тот, кому хватит терпения разбираться в тонкостях изучения языков, сможет досмотреть ленту до конца. При этом фильм может похвастаться великолепными панорамными съемками и тревеллингами Брэдфорда Янга, тоже пришедшего в Голливуд из независимого кино (Янг заслуженно получил номинацию на «Оскар» за «Прибытие»). Вообще, «Прибытие» смело можно именовать аутсайдером наградного сезона — из восьми номинаций ленте досталась лишь одна статуэтка, во второстепенной категории «Лучший монтаж звука». И этот факт вызывает желание ознакомиться с победителями в главных номинациях. Как-то не верится, что они могут быть лучше.
Экранизация Вильнёва одновременно и ностальгическая драма о припоминании событий своей жизни, и тонкая романтическая картина о зарождающихся чувствах между двумя на первый взгляд разными людьми — астрофизиком Иэном Доннели (Джереми Реннер) и лингвистом Луизой Бэнкс (Эми Адамс). Доннели — рационалист и скептик, как и положено хорошему физику, а Луиза Бэнкс, наоборот, всегда сомневается. Именно допущение Луизы — а вдруг инопланетяне прилетели вовсе не с целью поработить людей — позволило начать с ними контакт.
Для продуктивного диалога важна заинтересованность обеих сторон. Приученная своей работой к анализу смыслов, знающая о многозначности слов, Луиза убеждает и Доннели, и военных, что не стоит принимать решения на основе неполных данных. Прежде чем предпринимать важные шаги, нужно точно установить, какой смысл имеют слова инопланетных гостей. Почему эти могущественные существа, прилетевшие из космических глубин, терпеливо ждут, когда учёные освоят их алфавит, чтобы понять их речь? И как часто люди стремятся уничтожить то, что отличается от их привычной картины мира! Военные, живущие в парадигме «свой — чужой», воспринимают пришельцев как потенциальную угрозу. Слишком быстро и часто люди от равноправного диалога переходят к силовому аргументу, в намерении навязать свою волю другой стороне. Но когда заканчиваются слова, то начинают громыхать орудия, падать бомбы, взрываться дома. А неизбежные жертвы скрывают за наукообразным эвфемизмом «косвенный ущерб».
«Прибытие» возвращает Дени Вильнёва к его раннему творчеству, когда он создавал независимые драмы и не помышлял об экшене. Фантастический сюжет о прибытии на Землю кораблей инопланетян, конечно, способен привлечь поклонников его поздней фантастики, однако лишь тот, кому хватит терпения разбираться в тонкостях изучения языков, сможет досмотреть ленту до конца. При этом фильм может похвастаться великолепными панорамными съемками и тревеллингами Брэдфорда Янга, тоже пришедшего в Голливуд из независимого кино (Янг заслуженно получил номинацию на «Оскар» за «Прибытие»). Вообще, «Прибытие» смело можно именовать аутсайдером наградного сезона — из восьми номинаций ленте досталась лишь одна статуэтка, во второстепенной категории «Лучший монтаж звука». И этот факт вызывает желание ознакомиться с победителями в главных номинациях. Как-то не верится, что они могут быть лучше.
Экранизация Вильнёва одновременно и ностальгическая драма о припоминании событий своей жизни, и тонкая романтическая картина о зарождающихся чувствах между двумя на первый взгляд разными людьми — астрофизиком Иэном Доннели (Джереми Реннер) и лингвистом Луизой Бэнкс (Эми Адамс). Доннели — рационалист и скептик, как и положено хорошему физику, а Луиза Бэнкс, наоборот, всегда сомневается. Именно допущение Луизы — а вдруг инопланетяне прилетели вовсе не с целью поработить людей — позволило начать с ними контакт.
Для продуктивного диалога важна заинтересованность обеих сторон. Приученная своей работой к анализу смыслов, знающая о многозначности слов, Луиза убеждает и Доннели, и военных, что не стоит принимать решения на основе неполных данных. Прежде чем предпринимать важные шаги, нужно точно установить, какой смысл имеют слова инопланетных гостей. Почему эти могущественные существа, прилетевшие из космических глубин, терпеливо ждут, когда учёные освоят их алфавит, чтобы понять их речь? И как часто люди стремятся уничтожить то, что отличается от их привычной картины мира! Военные, живущие в парадигме «свой — чужой», воспринимают пришельцев как потенциальную угрозу. Слишком быстро и часто люди от равноправного диалога переходят к силовому аргументу, в намерении навязать свою волю другой стороне. Но когда заканчиваются слова, то начинают громыхать орудия, падать бомбы, взрываться дома. А неизбежные жертвы скрывают за наукообразным эвфемизмом «косвенный ущерб».
Дени Вильнёв снял притчу о диалоге, как в узком смысле, между двумя сторонами, так и в широком — между культурами. Ведь язык формирует национальную самобытность. При переводе с одного языка на другой нередко приходится подыскивать слова, которые в одном языке имеют примерно такое же значение, что и в другом. Работа переводчика — это диалог с иной культурой, попытка адаптировать смысл текста для носителей другого языка, где одни и те же слова и выражения нередко имеют разное значение.
Героиня Эми Адамс Луиза Бэнкс выступает условным переводчиком в диалоге с инопланетянами, пытается адаптировать слова их графического языка для людей гораздо менее культурно развитых, чем она. Привыкшие мыслить в парадигме «свой — чужой» военные и политики не желают стараться понять речь пришельцев, образно говоря, взглянуть на мир их глазами. Если слова нельзя истолковать точно, если есть лакуны в понимании, то это воспринимается сильными мира сего как возможная угроза. И слишком быстро приходит простое решение этой дилеммы — нанести превентивный удар, а потом разговаривать. Или, говоря гопническим языком, если драка неизбежна — бей первым. Но как узнать, что угроза реальна? Очевидно, полагаться на свои догадки и предположения, исходя из той картины мира, которая сформировалась в твоей голове. Но не от непонимания ли позиций друг друга, как отдельных людей, так и целых народов, происходят на Земле военные конфликты?
Дени Вильнёв рассматривает диалог на разных уровнях. Это и уровень межличностного общения (отношения Луизы и Иэна), и диалог культур (пришельцы и человечество), а также политический диалог (обмен информацией между странами, совместная работа ученых разных государств над расшифровкой языка инопланетян). Луиза и Иэн на первый взгляд разные, однако совместный труд над контактом с внеземными гостями сближает их. Постепенно они видят друг в друге то, что скрыто за маской обыденности, за персоной, если воспользоваться термином аналитической психологии, социальной ролью каждого из них. Постепенно это замечает и зритель. В Иэне сквозь его сухой рационализм вдруг прорастает романтик, способный поверить сердцу, отринув доводы разума. Луиза, которая поначалу представляется зрителю типичным «книжным червем», постепенно проявляет к Иэну сначала человеческий, а потом и женский интерес.
Героиня Эми Адамс Луиза Бэнкс выступает условным переводчиком в диалоге с инопланетянами, пытается адаптировать слова их графического языка для людей гораздо менее культурно развитых, чем она. Привыкшие мыслить в парадигме «свой — чужой» военные и политики не желают стараться понять речь пришельцев, образно говоря, взглянуть на мир их глазами. Если слова нельзя истолковать точно, если есть лакуны в понимании, то это воспринимается сильными мира сего как возможная угроза. И слишком быстро приходит простое решение этой дилеммы — нанести превентивный удар, а потом разговаривать. Или, говоря гопническим языком, если драка неизбежна — бей первым. Но как узнать, что угроза реальна? Очевидно, полагаться на свои догадки и предположения, исходя из той картины мира, которая сформировалась в твоей голове. Но не от непонимания ли позиций друг друга, как отдельных людей, так и целых народов, происходят на Земле военные конфликты?
Дени Вильнёв рассматривает диалог на разных уровнях. Это и уровень межличностного общения (отношения Луизы и Иэна), и диалог культур (пришельцы и человечество), а также политический диалог (обмен информацией между странами, совместная работа ученых разных государств над расшифровкой языка инопланетян). Луиза и Иэн на первый взгляд разные, однако совместный труд над контактом с внеземными гостями сближает их. Постепенно они видят друг в друге то, что скрыто за маской обыденности, за персоной, если воспользоваться термином аналитической психологии, социальной ролью каждого из них. Постепенно это замечает и зритель. В Иэне сквозь его сухой рационализм вдруг прорастает романтик, способный поверить сердцу, отринув доводы разума. Луиза, которая поначалу представляется зрителю типичным «книжным червем», постепенно проявляет к Иэну сначала человеческий, а потом и женский интерес.
В мировой фантастике слишком часто внеземной разум изображался как враждебный. С легкого пера Герберта Уэллса, выпустившего в 1897 году классический фантастический роман «Война миров», инопланетян рассматривали как потенциальную угрозу. На экране были или склизкие Чужие, чье мышление почти полностью состоит из первобытных инстинктов, или высокомерные Хищники, для которых люди лишь охотничья цель. И как кинематографический эквивалент «Войны миров» следует вспомнить «День независимости» — масштабную эпопею Роланда Эммериха о противостоянии захватчикам из открытого космоса. Несложно заметить, что на инопланетян кинематографисты экстраполировали ту же военную парадигму «свой — чужой». Приписывание человеческих мотивов захвата территории, покорения более слабых народов сильным геополитическим игроком характерно для большинства фантастических произведений. Особняком стоят такие фильмы, как «2001: Космическая одиссея», «Солярис» или «Контакт», где предпринята попытка поразмышлять о возможном диалоге межпланетных цивилизаций в философско-психологическом ключе.
Вот и Дени Вильнёв в «Прибытии» повествует о том, что понять мотивы инопланетных визитеров без знания их языка невозможно. Но кропотливые попытки Луизы научиться понимать их язык вскоре дают положительные результаты. Она осознает, что инопланетные существа воспринимают прошлое, настоящее и будущее как единое целое. Они видят все возможные варианты грядущего и могут выбирать средства для достижения наиболее благоприятного результата. Два пришельца Эбботт и Костелло заранее знали, что далеко не все вступающие с ними в контакт люди захотят их понять. Более того, они знали, что фанатики из военных кругов устроят взрыв на их корабле, и один из них, Эбботт, погибнет. Видя высшую цель в диалоге с человечеством, инопланетяне проявляют удивительное смирение перед своей личной судьбой. Нужно делать что должно, а негативные последствия воспринимать как неизбежные страдания.
Инопланетяне довольно жутко выглядят — очевидно, большая часть небольшого по меркам голливудских блокбастеров бюджета в 47 миллионов долларов, была потрачена на их дизайн. Это огромные существа, ростом намного выше человека, похожие на гигантских спрутов из морских легенд. Своим видом они внушают трепет, ведь человек подсознательно воспринимает внешне устрашающих существ как потенциальную угрозу.
Луиза тоже опасается инопланетных Кракенов, особенно когда оказывается с ними один на один без разделяющего стекла. Однако ее поражает миролюбие Костелло. Ни он, ни другие пришельцы даже не думают мстить людям за смерть товарища. Наоборот, гигантский пришелец говорит ей, что Эбботт знал, что так будет, и что его смерть есть неизбежная трагедия на пути к общей цели. Первобытные инстинкты мести, превентивного нападения меркнут перед христианским гуманизмом инопланетян. Неслучайно существа показаны словно ангелы, в окружении ослепительно яркого белого света.
Вот и Дени Вильнёв в «Прибытии» повествует о том, что понять мотивы инопланетных визитеров без знания их языка невозможно. Но кропотливые попытки Луизы научиться понимать их язык вскоре дают положительные результаты. Она осознает, что инопланетные существа воспринимают прошлое, настоящее и будущее как единое целое. Они видят все возможные варианты грядущего и могут выбирать средства для достижения наиболее благоприятного результата. Два пришельца Эбботт и Костелло заранее знали, что далеко не все вступающие с ними в контакт люди захотят их понять. Более того, они знали, что фанатики из военных кругов устроят взрыв на их корабле, и один из них, Эбботт, погибнет. Видя высшую цель в диалоге с человечеством, инопланетяне проявляют удивительное смирение перед своей личной судьбой. Нужно делать что должно, а негативные последствия воспринимать как неизбежные страдания.
Инопланетяне довольно жутко выглядят — очевидно, большая часть небольшого по меркам голливудских блокбастеров бюджета в 47 миллионов долларов, была потрачена на их дизайн. Это огромные существа, ростом намного выше человека, похожие на гигантских спрутов из морских легенд. Своим видом они внушают трепет, ведь человек подсознательно воспринимает внешне устрашающих существ как потенциальную угрозу.
Луиза тоже опасается инопланетных Кракенов, особенно когда оказывается с ними один на один без разделяющего стекла. Однако ее поражает миролюбие Костелло. Ни он, ни другие пришельцы даже не думают мстить людям за смерть товарища. Наоборот, гигантский пришелец говорит ей, что Эбботт знал, что так будет, и что его смерть есть неизбежная трагедия на пути к общей цели. Первобытные инстинкты мести, превентивного нападения меркнут перед христианским гуманизмом инопланетян. Неслучайно существа показаны словно ангелы, в окружении ослепительно яркого белого света.
«В войне нет победителей — только вдовы», — эти слова усопшей жены китайского генерала Шана не единожды звучат в последней трети ленты. Овладев языком небесных посланников, Луиза перестает видеть мир в черно-белой гамме. Жизнь многокрасочна и многогранна. Дени Вильнёв при помощи оператора Брэдфорда Янга выстраивает свою фантастическую притчу как переплетение композиционных кругов, под стать графическому языку инопланетян. Поначалу зритель пребывает в неведении относительно смысла некоторых повторяющихся сцен, визуально выглядящих как флэшбэки, но словно скрытые в тумане, подернутые дымкой расфокусировки, с множеством неясных деталей, нечетких кадров. Оператор виртуозно использует съемку от первого лица, а также кадры-детали. Видения девочки, встреча с китайским генералом — все эти образы сойдутся воедино лишь в финале, а до этого будут интриговать любопытного зрителя.
Язык инопланетян, с одной стороны, делал жизнь предсказуемой, ведь позволял видеть будущее. Но в то же время язык пришельцев помогал понять, что у бытия есть высшая цель, которая превосходит индивидуальное «я» как человека, так инопланетянина. Это мир на Земле и мир во Вселенной. Привыкший к силе оружия руководитель китайской армии Шан (его харизматично воплотил американский китаец Ци Ма), в большей степени способен понять посыл пришельцев, который они передают через ретранслятора Луизу, нежели американские военные, озабоченные лишь геополитическими интересами. Ведь Китай не просто вторая сверхдержава (после США), но еще и страна, имеющая богатую культуру и философию. Идеи мирного сосуществования вшиты в матрицу любого китайца. Даже древний китайский военный стратег Сунь-цзы в классическом трактате «Искусство войны» писал следующее:
Язык инопланетян, с одной стороны, делал жизнь предсказуемой, ведь позволял видеть будущее. Но в то же время язык пришельцев помогал понять, что у бытия есть высшая цель, которая превосходит индивидуальное «я» как человека, так инопланетянина. Это мир на Земле и мир во Вселенной. Привыкший к силе оружия руководитель китайской армии Шан (его харизматично воплотил американский китаец Ци Ма), в большей степени способен понять посыл пришельцев, который они передают через ретранслятора Луизу, нежели американские военные, озабоченные лишь геополитическими интересами. Ведь Китай не просто вторая сверхдержава (после США), но еще и страна, имеющая богатую культуру и философию. Идеи мирного сосуществования вшиты в матрицу любого китайца. Даже древний китайский военный стратег Сунь-цзы в классическом трактате «Искусство войны» писал следующее:
Правило ведения войны заключается в том, чтобы не полагаться на то, что противник не придет, а полагаться на то, с чем я могу его встретить; не полагаться на то, что он не нападет, а полагаться на то, что я сделаю нападение на себя невозможным для него.
То, что отказывались понимать американские военные и политики, озабоченные исключительно вопросами своего величия, смогли понять китайцы. Важнее геополитического доминирования одной-двух держав мирное сосуществование всех стран. Неслучайно китайский генерал в сне-предвидении Луизы говорит, что она помогла государствам объединиться, и не столько в желании продолжить диалог с внеземной цивилизацией, сколько в осознании необходимости взаимного общения. Язык, как и говорили пришельцы, действительно оказался оружием, только не тем, которое отнимает жизни, но которое дает возможность миру существовать дальше. Это оружие порождает самое главное условие мира — диалог.
Постепенно претерпел эволюцию образ Луизы. Благодаря знанию языка пришельцев, открывающему варианты последствий любого решения человека, она узнала и свое место в этом мире. Да, для нее не будет никакой голливудской мелодрамы, где герои жили бы долго и счастливо и умерли в один день. Однако знание своей судьбы — это та жертва, которую она должна принести, словно некую плату за обладание оружием — языком инопланетян, которому только она может научить других. Как и Эбботт, пожертвовавший собой ради высшей цели объединения человечества, Луиза осознала, что причиной любых конфликтов является раздутое эго, как отдельных людей, так и целой группы лиц. И что только смиренное принятие невзгод на своем пути открывает дверь для мирного сосуществования цивилизаций во Вселенной.
Ребенок, умрет, а муж уйдет, не выдержав этого удара судьбы, но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Жизнь — это череда черных и белых полос. Неслучайно в фильме доминируют эти два цвета (например, белый свет и черные тела пришельцев). И личные трагедии не повод для уныния. Всегда остаются позитивные эмоции, воспоминания, а также время, проведенное вместе.
Время циклично в представлении авторов фильма — прошлое, настоящее и будущее существуют как бы одновременно. И режиссеру удалось создать у зрителя ощущение непрерывного времени, где нет строгой последовательности событий. Течение времени в фильме можно сравнить с модернистской литературой, прозой Марселя Пруста и Джеймса Джойса, с их тонкой вязью прошлого и настоящего, индивидуального и коллективного. Зная наперед, что будет и почему так должно быть, человек начинает осознавать себя не столько центром Вселенной, сколько частью нашего общего мироздания.
Ребенок, умрет, а муж уйдет, не выдержав этого удара судьбы, но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Жизнь — это череда черных и белых полос. Неслучайно в фильме доминируют эти два цвета (например, белый свет и черные тела пришельцев). И личные трагедии не повод для уныния. Всегда остаются позитивные эмоции, воспоминания, а также время, проведенное вместе.
Время циклично в представлении авторов фильма — прошлое, настоящее и будущее существуют как бы одновременно. И режиссеру удалось создать у зрителя ощущение непрерывного времени, где нет строгой последовательности событий. Течение времени в фильме можно сравнить с модернистской литературой, прозой Марселя Пруста и Джеймса Джойса, с их тонкой вязью прошлого и настоящего, индивидуального и коллективного. Зная наперед, что будет и почему так должно быть, человек начинает осознавать себя не столько центром Вселенной, сколько частью нашего общего мироздания.
Любовь и смирение — эти христианские концепты пронизывают все повествование Дени Вильнёва. Гуманистическая философия фильма усиливается прекрасной композицией Макса Рихтера On The Nature Of Daylight, звучащей в самые эмоциональные моменты ленты. Язык музыки, возможно, даже лучше передает смирение, которое проистекает из знания сначала пришельцами, а потом и Луизой причин, по которым произошло то или иное печальное событие. И что, несмотря на все трагедии, светлое будущее не только возможно, но и не может не наступить, ведь люди, несмотря на эгоизм, все-таки способны договориться друг с другом. И для этого необходима самая малость — просто начать диалог.
Редактор: Сергей Чацкий
Редактор: Сергей Чацкий
Понравился материал?
Поддержать «Кинотексты»
Любое Ваше пожертвование поможет развитию нашего независимого журнала.
