АРИ АСТЕР: «АД — ЭТО ДРУГИЕ»

Ари Астер блеснул в конце десятых: «Реинкарнация» и «Солнцестояние» удивили симбиозом крепкой семейной драмы и изобретательного хоррора. Оба фильма можно отнести к слоубернерам — нестандартным, выполненным в неторопливом темпе фильмам ужасов, особое внимание уделяющим внутренним проблемам героев. Эти необычные картины к тому времени вновь оказались в цене. Но даже на фоне изобилия арт-хорроров произведения Астера выделялись.

А ведь начинал режиссер не слишком ярко. Обучение в Американском институте киноискусств и первые опыты в коротком метре, возможно, и обеспечили американца вниманием специалистов и зрителей, но не сделали его сразу же небожителем. Однако уже в первых работах Астера стало заметно, как сильно его интересует жанр семейной драмы, как увлеченно автор работает с формой, делая при этом сильный акцент на содержании.

Лента «Что-то странное с Джонсонами» показала, каким страшным может быть абьюз и как любовь способна принимать разные, подчас самые неожиданные и фантасмагорические формы. «ПЧТ действительно работает» — двухминутная пародия на популярную рекламу, «Мюнхгаузен» — картина, исследовавшая одноименное психологическое расстройство, примечательная в том числе искусной операторской работой. «Типа» — пожалуй, самая радикальная среди всех короткометражных работ Астера. Постановка представляет собой набор статичных кадров: главная героиня неспешно ведет рассказ о неурядицах в своей жизни.

Полнометражный дебют Ари Астера «Реинкарнация» тоже посвящен семейным проблемам. Фильм наполнен аллюзиями. Например, зловещее свечение из детского домика на деревьях напоминает глазоподобные окна из «Ужаса Амитивилля» Стюарта Розенберга, рой муравьев отсылает к пчелам из «Кэндимена» Бернарда Роуза. Картина наполнена символизмом, а общая идея отсылает к «Ребенку Розмари» Романа Полански.

На первом уровне символизма ленты мы видим сатанинские надписи на стенах дома главных героев, а также декоративные украшения с печатью демона Пеймона — одного из могущественных повелителей Ада, который может сделать любого из своих последователей баснословно богатым.

На втором, метафорическом уровне, знаки «Реинкарнации» приобретают иные значения. Так, миниатюры, над которым работает мать семьи Энни Грэм «играют» роли персонажей-людей. И у тех, и у других свобода выбора — лишь оптическая иллюзия. А настоящее зло таится не где-то рядом. Оно куда ближе, чем кажется. Оно — внутри.

Нехитрый поворот, но у Астера он выглядит крайне впечатляющим за счет неспешного темпа, неожиданных изменений сюжета и интересной метафорической линии.

Разворачивающаяся в семействе Грэм инфернальная драма обнаруживает сходство не только с уже упомянутой лентой Романа Полански, но и напоминает о «Шепотах и криках» Ингмара Бергмана. Сравнение с картиной классика европейского кино только на первый взгляд кажется лишенным логики.

Ари Астер формализует свои идеи о разобщении и распаде семьи в виде мрачного хоррора. Его фильмы в первую очередь исследуют человеческие души и те раны, которые образуются в них посредством искаженных, неправильных отношений с другими людьми, особенно с родными и близкими.

Недалеко в идейном смысле ушла от «Реинкарнации» вторая полнометражная работа режиссера — «Солнцестояние». Постановка об отправляющихся в необычное путешествие друзьях — тоже необычный хоррор. Даже в контексте того, что его сделал Астер. Все дело в том, что основная часть действия ленты происходит на залитых солнцем лугах и полях Швеции.

В основанном на североевропейском фольклоре полотне Астер с первых же кадров довольно прямолинейно показывает — история закрутится вокруг токсичных отношений, противостояния патриархата и матриархата. Сезонная цикличность, которая в фильме, однако, практически неосязаема, но на которую есть вполне очевидные ссылки, демонстрирует, насколько обременительными могут стать отношения без развития, отношения без перемен. Ведь расставание, чем бы оно ни было вызвано, — тоже перемена.

Как и в «Реинкарнации, в «Солнцестоянии» Астер много и часто использует символы. Герои картины пребывают на Скандинавский полуостров, чтобы принять участие в языческом празднике летнего солнцестояния. По ходу развития сюжета постановщик упомянет так называемых «болотных людей» (захороненных в период неолита в трясине древних европейцев), обряды прилюдного оплодотворения, «кровавого орла» (казнь времен викингов), пастуха-сатира Марсия из древнегреческой мифологии.

Интересна в «Солнцестоянии» работа со звуком. В фильме очень много по-настоящему «тихих» моментов. Перемежаемая завыванием ветра, случайным окриком или едва уловимыми шумами на заднем плане перманентная тишина мощно воздействует на зрителя, акцентируя его внимание на любом звуковом всплеске.

Ужас у Астера — внутри, а не снаружи. Внешняя угроза, демоны и служители культа — следствие, а не причина трагедий. В случае героев «Реинкарнации» источник их бед — разобщение внутри семьи, а для протагонистки «Солнцестояния» Дэни ее несчастья главным образом обусловлены абьюзом со стороны близкого человека. Вырвавшись из них, она обретает свободу. Весь вопрос — какой ценой?

Работавшие с Астером актеры заявляли, что режиссер — «настоящий зайка» и «комик в душе». Например, Флоренс Пью, исполнительница роли Дэни, постоянно говорила, что Астер в ходе работы постоянно смешил съемочную команду, а плакать приходилось больше за кадром, чем в кадре, и это были слезы от гомерического хохота.

Действительно, нетипичный юмор присутствует в работах автора. Достаточно вспомнить сцену секса из «Солнцестояния» или некоторые диалоговые эпизоды «Реинкарнации». Но на съемочной площадке Астер не только весельчак. Еще он — творец. Об этом тоже говорила Пью. Актриса называла режиссера безумным гением и рассказывала о том, как въедливо он работает, становится для команды психотерапевтом. Он постоянно задает актерам вопросы про их персонажей.

А Хоакин Феникс, который сыграл в новом, еще не вышедшем фильме кинематографиста «Все страхи Бо», так высказался о постановщике: «Я знал, что никогда, никогда не смогу просто "играть" перед Ари — это то, что я нахожу отталкивающим и трудным. Я буквально проживал свою роль».