АГИРРЕ, ГНЕВ БОЖИЙ: ОДЕРЖИМОСТЬ

- Я — гнев Божий. От моего взгляда задрожит земля. Захочу — птицы посыпятся мертвыми с деревьев. Кто ослушается — разрежу на сто кусков и растопчу так, что можно будет красить стены.
Из фильма «Агирре, гнев божий»

Режиссер: Вернер Херцог
Страна: Германия (ФРГ), Мексика, Перу
Год: 1972

XVI век. Перу. Приток реки Амазонки. Отряд испанских конкистадоров и местных индейцев пересекает Альпы. Команда ищет Эльдорадо – страну-миф в Южной Америке. Так начинается пятый полнометражный фильм немецкого режиссёра Вернера Херцога.

На момент съёмок картины кинематографисту было двадцать восемь лет, но несмотря на это «Агирре, гнев божий» вышел зрелым высказыванием о конфликте человека и природы, идеализме и героизме. Неуловимые витающие в воздухе фаустовский дух и горько-сладкие ароматы позднего Средневековья, авантюризм и романтизм смешались вместе, превратив постановку в поэтическое произведение, правдивое и сказочное одновременно. Философским размышлениям о жизни и смерти как нельзя лучше подходил исторический период, где существовало три основных сословия: дворянство, духовенство и народ. Сталкивая их друг с другом, можно было красиво и метафорично показать взаимосвязь человека с богом (роль церкви в этот исторический период сильно возросла) и природой.

Одна из центральных фигур сюжета – баск Лопе де Агирре. Его сыграл одиозный немецкий актёр Клаус Кински. Помимо прочего, он был знаменит тем, что имел буйный нрав и регулярно скандалил на съёмочной площадке. Путешествие конкистадора под командованием Педро де Урсуа (Руй Гуерра) в Новый Свет – рассказ и трагический, и завораживающе прекрасный. С одной стороны, финал экспедиции оказывается безрадостным. С другой, негласную «победу» одерживает первозданная природа, на стороне которой в итоге и оказываются симпатии зрителя.

В своей интерпретации основанного на популярной легенде сюжета известный страстью к документальному кино постановщик активно использовал натурные съёмки. Впечатляющие сцены (особенно выделяются вступительный и финальный эпизоды, демонстрирующие спуск путешественников вместе с лошадьми по крутому шестисотметровому обрыву и плывущий по царственной Амазонке полуразбитый плот), интересные музыкальные решения (саундтрек фильма записала немецкая краут-рок-группа Popol Vuh) и впечатляющая игра Кински, испепеляющего своих экранных противников одним лишь взглядом, сделали из картины печальную повесть об одержимости идеалом, в которой между строк заложены размышления о жизни и смерти.

На съёмочной площадке известный своей экспрессией кинематографист заставлял актёров подвергаться тяжёлым испытаниям: плавать по Амазонке на самодельном, дышащем на ладан плоту, жарясь под палящим солнцем, совершать многокилометровые марш-броски, бороться с постоянными атаками москитов. Но ни изматывающие трудовые будни вне студийных павильонов, ни часто случавшиеся перепалки – однажды между Херцогом и Кински произошла ссора, в результате которой постановщик угрожал своей главной звезде самым настоящим пистолетом – не остановили работу.

Вследствие такого подхода режиссёра персонажи оказались неотличимы от реально существовавших людей, а философские смыслы, которыми наполнил фильм автор, оказались настолько сильными, что, например, Фрэнсис Форд Коппола назвал «Агирре, гнев божий» главным источником вдохновения для картины «Апокалипсис сегодня». Личность полковника Уолтера Куртца во многом основана на характере главного персонажа из постановки Херцога.

Оператором проекта выступил Томас Маух («И карлики начинают с малого», «Удостоверение»). На съёмочной площадке он использовал всего лишь одну камеру. От голливудских стандартов того времени, в соответствии с которыми сложные постановки снимались минимум с пятью камерами, отказались ещё на этапе пре-продакшна.

Из-за этого фильм вышел по-хорошему простым. Вместе с тем, он кажется изящным и даже эстетским. Для этого Херцог использовал ассоциативный монтаж, при помощи которого можно легко отождествить поступки человека и «реакцию» на них природы, а крупные планы героев в его понимании должны были сменятся величественными ландшафтами Южной Америки.

Длинные, почти статичные панорамные кадры акцентировали внимание на флоре и фауне Южной Америки. Однако сам режиссёр всегда опровергал предположения о том, что главное в его картинах – природа: «В моих фильмах столько же антропологии, сколько в музыке Карло Джезуальдо или на картинах Каспара Давида Фридриха. Их отношение к антропологии – только в попытке осмыслить человеческий удел в этот момент времени и на этой планете».

При помощи столь незатейливых, но действенных приёмов, а также благодаря наличию в команде Херцога многочисленной группы статистов – реальных жителей южноамериканского континента – и частым актёрским импровизациям, граница между игровым кино и документальным полностью стёрлась – «Агирре, гнев божий» похож на слепок безвозвратно ушедшей эпохи.