КАЗНЬ: РЕЖИССЕРСКИЙ ДЕБЮТ ЛАДО КВАТАНИИ

Во второй раз следуя обновленным условиям жизни, 51 Международный Роттердамский фестиваль представил программу в онлайн-формате. Тем не менее среди участников было много знакомых и новых имен талантливых кинематографистов. Про все фильмы рассказать не хватит времени, но мы подготовили для вас рассказ об одном из ярчайших событий фестиваля.

Криминальный неонуарный триллер «Казнь» Ладо Кватании оказался в главной фестивальной секции Harbour. Ранее этот полнометражный режиссерский дебют был отмечен призом «Специальное упоминание жюри за первый игровой фильм» на одном из основных жанровых кинофестивалей в испанском Сиджесе. В российском прокате картина ожидается с 21 апреля.

В центре внимания оказывается следователь по особо важным делам Исса Давыдов (Нико Тавадзе). Мы знакомимся с героем в разгар праздника по случаю должностного повышения. Застолье обрывает телефонный звонок. На другом конце провода извещают: в больницу поступила жертва серийного убийцы, которого, как думал Давыдов, он арестовал десять лет назад. Тогда следователь поступился своими принципами. Теперь он полон решимости и отправляется на встречу со своим прошлым.

Ладо Кватания — один из самых востребованных российских клипмейкеров. За развитием его творчества очень интересно наблюдать. Он уже работал с Дельфином, Хаски, Оксимироном, Нойзом и Biting Elbows. Каждый клип — уникальная короткометражная пронзительная история. Даже реклама банка у Ладо Кватании оказывается глубоким, но не лишенным юмора размышлением о важности принятия самостоятельных решений.

С момента возникновения замысла «Казни» Ладо Кватания работал над проектом самостоятельно, затем пригласил к сотрудничеству Ольгу Городецкую. При создании образов персонажей авторы проделали очень тяжелую (в том числе и эмоционально) работу: изучали архивные данные, общались с психиатрами и сотрудниками, которые работали во внутренних органах в 1980—1990-х годах, читали специализированную литературу о серийных убийцах, державших всех в страхе с 1960 по 1990 годы. Кинематографическое повествование постоянно скачет во времени, оставляя нам зацепки для собственного расследования головоломки. Фильм не претендует на историческую точность, но создает особый художественный мир, в котором воспроизводит эпоху позднего СССР.

Портреты героев «Казни» — собирательные метафорические образы, вдохновленные персонажами советских реалий. С каждой минутой развития экранного действия мы наблюдаем трансформацию психологического портрета Иссы Давыдова. Когда-то он снимал портреты вождей для того, чтобы место «иконостаса» заняли детали расследования. Однако постепенно тяжеловесная политическая машина целиком поглотила волевого следователя, сделав его незначительным винтиком. При этом нельзя во всем винить систему. Каким бы жестким ни был строй, выбор всегда остается за человеком. Приоритетом для Давыдова оказались деньги и репутация, ему не хватило духа противостоять. В молодом энтузиасте Севастьянове (Евгений Ткачук) Давыдов узнал себя прежнего, оттого так бесился от его горячности в принятии важных решений.

Особая жанровая эстетика «Казни» направлена также и на осмысление проблем жестокости по отношению к женщинам. Ладо Кватания начал рассуждать об острой теме домашнего насилия во время работы над визуальным оформлением песни Манижи (кстати, в «Казни» Маниже досталась яркая эпизодическая роль). Свои мысли Ладо Кватания продолжил в полнометражном трагическом эпосе. Исса Давыдов считает окружающих его женщин пешками, предметами собственности и остается в одиночестве. Аккомпанемент меланхоличных мелодий талантливейшего «экспрессивного минималиста» Кирилла Рихтера здесь создают леденящую атмосферу микроапокалипсиса внутри одного человека.

Творческий стиль Ладо Кватании начал формироваться за просмотром VHS-кассет с классическими хоррорами и триллерами. Полнометражный дебют бережно аккумулирует все преломленные сквозь призму личного восприятия знания. «Казнь» органично существует в кинематографической вселенной жанра и делает вежливые поклоны другим мастерам. Как и в большинстве фильмов Ларса фон Триера, в «Казни» присутствует драматургическое разделение на части: шесть глав (с прологом), пять из которых озаглавлены также, как стадии принятия утраты Кюблер-Росс. Синопсис напоминает фильмы Фрица Ланга, Дэвида Финчера и Пон Джун-хо. Сцена в просторном поле (и постер) воскрешают в памяти кадры первого сезона «Настоящего детектива». Кроме того, после просмотра я поймала себя на мысли о том, что выразительные крупные планы и саспенс в некоторых сценах «Казни» для меня сопоставимы с ощущениями от просмотра «Молчания ягнят». Названия фильмов отсылают к концептуальным фантомам, которые преследуют персонажей. Однако если у Клариссы, героини Джонотана Демми, ягнята замолчали, героиня нашла душевный покой, то Исса, персонаж Ладо Кватании, обрел то, что заслужил. Так что название фильма Кватании — еще и емкое высказывание режиссера.

Отдельного внимания заслуживает необычная манера работы с актерским составом. Скажем, вместо традиционной совместной читки сценария Ладо Кватания предложил точечные воспроизведения сцен по линиям персонажей. Так, Нико Тавадзе знакомился с сюжетом, а затем репетировал диалоги с Даниилом Спиваковским и Юлией Снигирь. Таким образом, начиная работать с частью сценария на площадке, актеры уже понимали мизансцену и свободнее могли использовать весь творческий потенциал. Кроме того, Ладо Кватания придумал совершенно невероятный трюк. По сюжету, герой Даниила Спиваковского — пациент психиатрической клиники, который без труда примеряет личность серийного убийцы Андрея Валиты и начинает проживать его судьбу. На момент создания «Казни» у Евгения Муравича, исполнителя роли настоящего Валиты, не было опыта работы в большом кино. И на репетициях все происходило наоборот: профессионал Даниил Спиваковский отыгрывал роль маньяка, а Муравич пытался отзеркалить его движения. Ладо Кватания размещал актеров друг напротив друга, и вместе они разрабатывали язык тела, отличительные жесты и пластику персонажей.