Кинотексты
Молодые авторы о кино
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 16 АВГУСТА 2022
КРАСНАЯ АФРИКА: VIVA O MARXISMO-LENINISMO
Расписанная по пятилеткам хроника дружбы свободной Африки и Советского Союза в фильме открытия фестиваля документального кино DOKER-2022
КРАСНАЯ АФРИКА: VIVA O MARXISMO-LENINISMO
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 16.08.2022
Расписанная по пятилеткам хроника дружбы свободной Африки и Советского Союза в фильме открытия фестиваля документального кино DOKER-2022
КРАСНАЯ АФРИКА: VIVA O MARXISMO-LENINISMO
СЕРГЕЙ ЧАЦКИЙ | 16.08.2022
Расписанная по пятилеткам хроника дружбы свободной Африки и Советского Союза в фильме открытия фестиваля документального кино DOKER-2022
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: Александр Марков
Страны: Россия, Португалия
Год: 2022
СССР принес в Африку дружбу. Не ту, что бывает «не разлей вода», а «Дружбу» механическую — советскую бензопилу, которой можно быстро и удобно расчистить плацдарм для закладки фундамента большого завода. Не одни же только бананы да кокосы за бугор экспортировать, но и «золото, уран, нефть, алмазы, раскрытые и еще не раскрытые богатства» (прочитать монотонным командирским голосом радиодиктора). Ведь отныне Африка — не набитый яствами дастархан для жадных-кровожадных метрополий. Теперь это свободная от колониального гнета земля, взглянуть на которую документалист Александр Марков решил через преломления и переливы «меридианов» советского граненого стакана.
Страны: Россия, Португалия
Год: 2022
СССР принес в Африку дружбу. Не ту, что бывает «не разлей вода», а «Дружбу» механическую — советскую бензопилу, которой можно быстро и удобно расчистить плацдарм для закладки фундамента большого завода. Не одни же только бананы да кокосы за бугор экспортировать, но и «золото, уран, нефть, алмазы, раскрытые и еще не раскрытые богатства» (прочитать монотонным командирским голосом радиодиктора). Ведь отныне Африка — не набитый яствами дастархан для жадных-кровожадных метрополий. Теперь это свободная от колониального гнета земля, взглянуть на которую документалист Александр Марков решил через преломления и переливы «меридианов» советского граненого стакана.
Начинаются 1960-е. Где-то там съемочная группа итальянца Гуалтьеро Якопетти разъезжает по Черному континенту и фиксирует последствия деколонизации, что называется, in the flesh. Причем буквально, «во плоти», так как их скандально известная кинолента «Прощай, Африка» (1966) подчиняется законам мондо-документалистики. У Якопетти в кадре мелькают трупы животных, трупы безоружных зевак, голодающие дети, руины селений, по которым плотно «отработала» артиллерия, и толпы жаждущих схватки чернокожих борцов за свободу (если честно, не шибко похожих на угрожающую армию). Марков же таковую призму отменяет, как бы оглашая не «Прощай, Африка», а «Африка, здравствуй». Ты, Африка, израненная и измученная, дорогами революции, свержения марионеточных правительств и хит-парада гражданских войн сумела упразднить европейских буржуа и несвободы, ими навязанные. Так что, Африка, отвлекись от распрей, что коробят в настоящем, и загляни в светлое, ярко-красное социалистическое будущее, в которое, гремя орденами, зазывает смеющийся генсек.
Африканские работяги мчат на пересменку и насвистывают мотив «Катюши». Чернокожие студенты, улыбаясь, снуют с учебниками под мышкой по коридорам московского Университета дружбы народов. Уставший вояка, в перерывах между уроками по эксплуатации советского пистолета-пулемета Шпагина, читает советскую же повесть «Это было под Ровно», любезно переведенную на португальский — некогда язык колониального господства, а ныне логос народовластия, отвергнувшего звездно-полосатого Дядю Сэма в пользу плуга и «Калашникова». Атлетично сложенные мужчины, словно туземцы-гарпунщики из «Моби Дика», закидывают в океан рыболовные сети, пухлогубые медсестры с лицами, полными энтузиазма, мешают реагенты в лаборатории госпиталя имени, разумеется, Владимира Ильича Ленина — документальная хроника, по части облепливания африканской действительности советским кинопластилином, походит на калатозовский вояж по Гаване в «Я — Куба» (1964). Без камеры Урусевского, но с четким пониманием функции и приема: тропический край, что раскинулся южнее Сахары, с помощью магии монтажа надобно залить коммунистическим багрянцем так, чтобы даже ганские алкаши и сомалийские пираты, в тех местах обитающие, поверили в то, что Африка из Черного континента постепенно превращается в Красный.
Африканские работяги мчат на пересменку и насвистывают мотив «Катюши». Чернокожие студенты, улыбаясь, снуют с учебниками под мышкой по коридорам московского Университета дружбы народов. Уставший вояка, в перерывах между уроками по эксплуатации советского пистолета-пулемета Шпагина, читает советскую же повесть «Это было под Ровно», любезно переведенную на португальский — некогда язык колониального господства, а ныне логос народовластия, отвергнувшего звездно-полосатого Дядю Сэма в пользу плуга и «Калашникова». Атлетично сложенные мужчины, словно туземцы-гарпунщики из «Моби Дика», закидывают в океан рыболовные сети, пухлогубые медсестры с лицами, полными энтузиазма, мешают реагенты в лаборатории госпиталя имени, разумеется, Владимира Ильича Ленина — документальная хроника, по части облепливания африканской действительности советским кинопластилином, походит на калатозовский вояж по Гаване в «Я — Куба» (1964). Без камеры Урусевского, но с четким пониманием функции и приема: тропический край, что раскинулся южнее Сахары, с помощью магии монтажа надобно залить коммунистическим багрянцем так, чтобы даже ганские алкаши и сомалийские пираты, в тех местах обитающие, поверили в то, что Африка из Черного континента постепенно превращается в Красный.
В общем, как и подобает произведению нового времени, изготовленному из древних агиток (видеохроник, снятых советскими документалистами в период с 1957 по 1991 годы), «Красная Африка» перекраивает пропагандистский материал под материал намекающий. Намекающий на то, что все эти выставки, на которых простой крестьянин из Конго может погладить капот статной советской «Волги» или пощелкать затвором серебристого фотоаппарата «Зенит», что фирменные поцелуйчики Леонида Ильича, которыми тот обменивается с первым президентом Ганы Кваме Нкрумой, что все это — не мировая революция пролетариата. Не марширующая под грохот «Интернационала» и читку репортажа о мученической смерти «партизана в пиджаке» Патриса Лумумбы бравада, а хладнокровное умножение стратегического ресурса сверхдержавы, сегодня запускающей первого человека в космос, а завтра проектирующей ракеты под иные задачи — не под гагаринское «Поехали!», а под отшученное в «ДМБ» Качанова: «Обязательно бахнем! И не раз! Весь мир в труху!»
Но потом.
«Красная Африка» — не только монтаж светлых образов и зарисовок из жизни идиллической Африки и не менее идиллического СССР, землю которого помимо бледнолицых комсомольцев топчут резко зафанатевшие по учениям Маркса, катанию на лыжах и вкусу московского портвейна студенты из Алжира, Эфиопии и Намибии. «Красная Африка» — это еще и послание, дескать, Советский Союз, бедную Африку взявший под крылышко и спасающий от колониального пресмыкания, по большому счету, сам и стал для Черного континента могучей «красной» метрополией. Банальная геополитика, основанная на принципе: «Чего вы при них плохо живете? Давайте вы при нас плохо жить будете!»
Но потом.
«Красная Африка» — не только монтаж светлых образов и зарисовок из жизни идиллической Африки и не менее идиллического СССР, землю которого помимо бледнолицых комсомольцев топчут резко зафанатевшие по учениям Маркса, катанию на лыжах и вкусу московского портвейна студенты из Алжира, Эфиопии и Намибии. «Красная Африка» — это еще и послание, дескать, Советский Союз, бедную Африку взявший под крылышко и спасающий от колониального пресмыкания, по большому счету, сам и стал для Черного континента могучей «красной» метрополией. Банальная геополитика, основанная на принципе: «Чего вы при них плохо живете? Давайте вы при нас плохо жить будете!»
По крайней мере, на такую трактовку наводит финал фильма Александра Маркова. Завершается картина противопоставлением немоты и гудящих аккордов русского металла — молчаливые кадры с похоронным лафетом, на котором отъезжает в мир иной Леонид Брежнев, сменяются динамичной нарезкой всесоюзных митингов и демонстраций, к развалу этого самого Союза и приведших. На фоне солист группы «Авиа» скандирует строки из «Песни гремящей радости»: «Ударом настежь дверь открыта / Секунда — позади порог / Что было раньше, все забыто / Весь мир упал и лег у ног».
А можно ли вообще такое допустить, что достаточно молчаливая и в разрезе монтажных средств застенчивая «Красная Африка» на самом деле не пытается уличить советскую власть в создании суррогата с горем пополам побежденного африканского колониализма? Быть может, нужно просто согласиться с тем, что рано или поздно реки времени смоют все неудобные факты и неоднозначные трактовки, и нам лишь останется принять то, что «Красная Африка» — материал все-таки ностальгический? Такой, который призван умиротворенно и без лишних слов показать зрителю «как было раньше» (или «как раньше не было, но вполне могло бы быть», не начни Страна Советов разваливаться в конце 80-х). Который, даже несмотря на темпо-ритмический сумбур и отсутствие однозначной (да и неоднозначной тоже) авторской позиции, все еще остается фильмом про Африку, не стремящимся причесать облик континента гребенкой кассового игрового кино, как это делают тентполы навроде «Кровавого алмаза» или нетфликсовские «Безродные звери», сеющие шок — ведь главными героями ленты являются дети-солдаты со ржавыми «АК» и сбритой под ноль психикой, — но пожинающие лишь зрительскую зевоту.
А можно ли вообще такое допустить, что достаточно молчаливая и в разрезе монтажных средств застенчивая «Красная Африка» на самом деле не пытается уличить советскую власть в создании суррогата с горем пополам побежденного африканского колониализма? Быть может, нужно просто согласиться с тем, что рано или поздно реки времени смоют все неудобные факты и неоднозначные трактовки, и нам лишь останется принять то, что «Красная Африка» — материал все-таки ностальгический? Такой, который призван умиротворенно и без лишних слов показать зрителю «как было раньше» (или «как раньше не было, но вполне могло бы быть», не начни Страна Советов разваливаться в конце 80-х). Который, даже несмотря на темпо-ритмический сумбур и отсутствие однозначной (да и неоднозначной тоже) авторской позиции, все еще остается фильмом про Африку, не стремящимся причесать облик континента гребенкой кассового игрового кино, как это делают тентполы навроде «Кровавого алмаза» или нетфликсовские «Безродные звери», сеющие шок — ведь главными героями ленты являются дети-солдаты со ржавыми «АК» и сбритой под ноль психикой, — но пожинающие лишь зрительскую зевоту.
Трактовка трактовке рознь. И, пораскинув мозгами, мы захотели остановиться на той, где «Красная Африка», сплетенная из архивных кадров и демонстрирующая, собственно, суматошный взгляд фанатичного исследователя-африканиста, являет собой не что иное, как путешествие по живописному киноцарству-киногосударству — по мирной и процветающей социалистической Африке, что существует исключительно на ветхом целлулоиде.
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Поддержать «Кинотексты»
Любое Ваше пожертвование поможет развитию нашего независимого журнала.
