Кинотексты
Молодые авторы о кино
ЕГОР ЩЕРБОТА | 17 ОКТЯБРЯ 2020
О БЕСКОНЕЧНОСТИ: ВРЕМЕНИ, СМЕРТИ, ЭНЕРГИИ
Мир Роя Андерссона с холодными серо-голубыми тонами, геометрически выверенными мизансценами, и несколько мизантропическим взглядом на общество
О БЕСКОНЕЧНОСТИ:
ВРЕМЕНИ, СМЕРТИ, ЭНЕРГИИ
ЕГОР ЩЕРБОТА | 17.10.2020
Мир Роя Андерссона с холодными серо-голубыми тонами, геометрически выверенными мезансценами, и несколько мизантропическим взглядом на общество
О БЕСКОНЕЧНОСТИ:
ВРЕМЕНИ, СМЕРТИ, ЭНЕРГИИ
ВРЕМЕНИ, СМЕРТИ, ЭНЕРГИИ
ЕГОР ЩЕРБОТА | 17.10.2020
Мир Роя Андерссона с холодными серо-голубыми тонами, геометрически выверенными мезансценами, и несколько мизантропическим взглядом на общество
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Режиссер: Рой Андерссон
Страна: Швеция, Германия, Норвегия, Франция
Год: 2019
Спустя почти год после мировой премьеры на Венецианском кинофестивале картину шведа Роя Андерссона «О бесконечности» показали в российском прокате. И в ней, спустя двадцать лет после начатой режиссером экзистенциальной трилогии («Песни со второго этажа» (2000), «Ты, живущий» (2007), «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии» (2014)) Андерссон остается верным своему визуальному языку, холодным серо-голубым тонам, геометрически выверенным мизансценам, и несколько мизантропическому взгляду.
Здесь, как и в предыдущих фильмах Андерссона, грустные люди, чаще пожилые и грузные, с безнадегой смотрят внутрь себя, не живут, а подражают жизни. Они барахтаются в повседневности, застрявшей в безвременьи Швеции и недоумевают, отчего все так — бесконечность рифмуется с безысходностью. Кто эти персонажи? Возможно, призраки, — их лица бледны и почти неподвижны. Или марионетки — их движения угловаты и неестественны — совсем как у кукол на ниточках. Вот только кукловода в их мире нет, а есть только неизвестная, оставленная за кадром наблюдательница, которая пересказывает нам, что она видела на этом свете — быть может с неба, или заглядывая в окна, или листая ленту соцсетей.
Страна: Швеция, Германия, Норвегия, Франция
Год: 2019
Спустя почти год после мировой премьеры на Венецианском кинофестивале картину шведа Роя Андерссона «О бесконечности» показали в российском прокате. И в ней, спустя двадцать лет после начатой режиссером экзистенциальной трилогии («Песни со второго этажа» (2000), «Ты, живущий» (2007), «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии» (2014)) Андерссон остается верным своему визуальному языку, холодным серо-голубым тонам, геометрически выверенным мизансценам, и несколько мизантропическому взгляду.
Здесь, как и в предыдущих фильмах Андерссона, грустные люди, чаще пожилые и грузные, с безнадегой смотрят внутрь себя, не живут, а подражают жизни. Они барахтаются в повседневности, застрявшей в безвременьи Швеции и недоумевают, отчего все так — бесконечность рифмуется с безысходностью. Кто эти персонажи? Возможно, призраки, — их лица бледны и почти неподвижны. Или марионетки — их движения угловаты и неестественны — совсем как у кукол на ниточках. Вот только кукловода в их мире нет, а есть только неизвестная, оставленная за кадром наблюдательница, которая пересказывает нам, что она видела на этом свете — быть может с неба, или заглядывая в окна, или листая ленту соцсетей.
«Я видела влюбленных, парящих над городом, прославленным своей красотой, но сейчас в руинах…», «Я видела мужчину, который хотел накормить жену вкусным ужином…», «Я видела женщину, очень любившую шампанское…», «Я видела… Я видела… Я видела…». И так до бесконечности.
Андерсон показывает нам короткие истории без начала и конца, одну за одной. Кажется, что режиссер хочет рассказать анекдот, но забывает концовку, оставляя зрителя в недоумении. Посмеяться хочется, но вряд ли получится. Вот, у женщины сломался каблук, а у мужчины заглохла машина посреди дороги, кто-то хранит деньги под матрасом, а кто-то попадает под дождь по пути на день рождения — только и всего; или мы видим неприятности с чуть более тяжелыми последствиями — последний вздох человека перед расстрелом, смерть любимого сына, убийство дочери.
Единственный герой, который появляется на экране больше двух раз — священник, потерявший веру в бога, глотающий вино, предназначенное для причастия. Ему постоянно снится восхождение на Голгофу с огромным крестом на плечах под крики толпы «Распни!». Его гонит из кабинета психотерапевт — священник со своими жалобами пришел не вовремя. Доктор хочет успеть на последний автобус до дома и захлопывает дверь перед носом бьющегося в истерике пациента. Этот эпизод едва ли не самый трагичный во всей андерссоновской мозаике.
Андерсон показывает нам короткие истории без начала и конца, одну за одной. Кажется, что режиссер хочет рассказать анекдот, но забывает концовку, оставляя зрителя в недоумении. Посмеяться хочется, но вряд ли получится. Вот, у женщины сломался каблук, а у мужчины заглохла машина посреди дороги, кто-то хранит деньги под матрасом, а кто-то попадает под дождь по пути на день рождения — только и всего; или мы видим неприятности с чуть более тяжелыми последствиями — последний вздох человека перед расстрелом, смерть любимого сына, убийство дочери.
Единственный герой, который появляется на экране больше двух раз — священник, потерявший веру в бога, глотающий вино, предназначенное для причастия. Ему постоянно снится восхождение на Голгофу с огромным крестом на плечах под крики толпы «Распни!». Его гонит из кабинета психотерапевт — священник со своими жалобами пришел не вовремя. Доктор хочет успеть на последний автобус до дома и захлопывает дверь перед носом бьющегося в истерике пациента. Этот эпизод едва ли не самый трагичный во всей андерссоновской мозаике.
«Разве это не прекрасно! Все! Все вокруг!», — восклицает мужчина в совсем уж прозаической обстановке городской забегаловки, — а из прекрасного там только декоративная рождественская звезда, подвешенная под потолком. Кажется, это единственный однозначно светлый персонаж в картине, не считая детей (но они здесь совсем уж на третьих ролях).
Фильм отсылает нас не только к Библии, но и к мировой истории и искусству. Несколько эпизодов связаны со Второй мировой войной: Гитлер с офицерами ожидает своего конца в бункере (буквально репродукция полотна Кукрыниксов «Конец»), влюбленная пара обнявшись медленно летит над разгромленным Кельном (а это уже Шагал), военнопленных сквозь метель этапируют в сибирские лагеря.
Наряду с трагическим в фильме играют большую роль абсурд и фарс. «Я бы хотела стать помидором…», — говорит студентка после того, как приятель объяснил ей первый закон термодинамики. Он в свою очередь хотел бы стать картофелем. «Я люблю тебя!», — кричит мужчина посреди рынка, нанося женщине пощечины.
Фильм отсылает нас не только к Библии, но и к мировой истории и искусству. Несколько эпизодов связаны со Второй мировой войной: Гитлер с офицерами ожидает своего конца в бункере (буквально репродукция полотна Кукрыниксов «Конец»), влюбленная пара обнявшись медленно летит над разгромленным Кельном (а это уже Шагал), военнопленных сквозь метель этапируют в сибирские лагеря.
Наряду с трагическим в фильме играют большую роль абсурд и фарс. «Я бы хотела стать помидором…», — говорит студентка после того, как приятель объяснил ей первый закон термодинамики. Он в свою очередь хотел бы стать картофелем. «Я люблю тебя!», — кричит мужчина посреди рынка, нанося женщине пощечины.
И все же, о какой бесконечности идет речь в фильме? О бесконечности, которая следует за смертью; о бесконечности человеческой суеты и томлении духа; о бесконечности, а точнее цикличности, истории; о бесконечности энергии, которая не исчезает и не возникает вновь, а лишь переходит из одного вида в другой в различных физических и химических процессах. Каждый выбирает трактовку.
Тем, кто устал от любимых тропов шведского киноклассика, смотреть фильм не стоит, — возможно, он покажется вторичным по отношению к предыдущим лентам. Тем, кто только начал знакомиться с творчеством Роя Андерссона, можно смело начинать с него — «О бесконечности» может стать ключом к пониманию мира этого режиссера.
Редактор: Лена Черезова
Тем, кто устал от любимых тропов шведского киноклассика, смотреть фильм не стоит, — возможно, он покажется вторичным по отношению к предыдущим лентам. Тем, кто только начал знакомиться с творчеством Роя Андерссона, можно смело начинать с него — «О бесконечности» может стать ключом к пониманию мира этого режиссера.
Редактор: Лена Черезова
Понравился материал?
ПОДЕЛИТЬСЯ ТЕКСТОМ
Поддержать «Кинотексты»
Любое Ваше пожертвование поможет развитию нашего независимого журнала.
